Польская кампания началась 1 сентября 1939 г. 27 сентября Варшава
капитулировала. Страна была разделена между Германией и Советами.
Германия веозвратилась к своим восточным границам 1914 года и аннексировала
сверх этого остальную часть Вартеланда, а также снова включила Силезию
в состав Пруссии. Оставшаяся польская территория была названа Генерал-губернаторством,
управлять ею был назначен Ганс Франк (Hans Frank). В восточной части
Верхней Силезии, на скрещении железнодорожных путей из Катовиц, Кракова,
Скавина и Одерберга (Богумин)13 лежал маленький польский городок Освенцим,
насчитывавший 12 тыс. жителей и в период австрийского господства называвшийся
Аушвиц. Освенцим, который снова стал Аушвицем, имел удобное железнодорожное
сообщение с Берлином, Варшавой, Лембергом (Львовом) и Веной. В пригороде
Аушвица За[п]оле располагались оставленные польскими войсками артиллерийские
казармы.
21 февраля 1940 г. было принято решение расположить в пустующих казармах
– после ремонта двадцати зданий, составлявших комплекс, - карантинный
лагерь для 10 тысяч польских арестантов. Для лагеря была предусмотрена
и кремационная установка. И снова пришлось обращаться к фирме Топф,
причём сразу с двумя заказами, поскольку хозяйственно-строительному
управлению СС требовалась также печь для концлагеря Флоссенбюрг. 29-го
числа фирма Топфа представила смету на поставку двух мобильных двухмуффельных
печей на жидком топливе. Они были той же модели, что и печь в Дахау,
и предназначались для Аушвица и Флоссенбюрга. В марте фирма официально
получила заказ от хозяйственно-строительного управления СС в Берлине
на поставку двух печей общей стоимостью 18000 райхсмарок (по 9000
за печь).14 [10]
Вскоре Прюфер был назначен ответственным за строительство крематориев
уже в четырёх лагерях.
Однако Заксенхаузен достался другому. Там строил Кори: в апреле он
установил в Заксенхаузене две мобильные одномуффельные печи на жидком
топливе (Документ 5). Печи этого типа были широко распространены,
как минимум пятнадцать из них были проданы в различные концлагеря
(и сегодня ещё в Польше имеется пять более-менее сохранившихся экземпляров).
В Заксенхаузене Прюфер потерпел неудачу, поскольку ему трудно было
справиться с конкурентом, действовавшим, можно сказать, на собственной
территории. Фирма Кори была уважаемым берлинским предприятием, чьи
представители поддерживали тесные связи с функционерами режима и высокопоставленными
эсэсовцами, ответственными за управление лагерями. Провинциальная
фирма Топфа не могла противопоставить этому ничего, кроме настойчивости
и компетенции своего главного специалиста по крематориям Курта Прюфера.
Прюфер был вице-фельдфебелем резерва и водил дружбу с эсэсовскими
канцеляристами в унтер-офицерских рангах, информировавшими его об
интересных проектах или возможностях сбыта. Таким образом, если Кори
пользовался, так сказать, парадным входом, то Прюфер – бывший каменщик,
собственным усердием выбившийся в инженеры - чёрной лестницей.
Гауптштурмфюрер СС Рудольф Хёсс (Rudolf Hoess), заместитель коменданта
лагеря в Заксенхаузене15, был назначен 29 апреля комендантом будущего
карантинного лагеря, который планировалось организовать в бывших казармах
в Аушвице. Несмотря на своё невысокое звание, Хёсс был в нацистской
системе человеком известным. В возрасте 14 лет он добровольно вступил
в армию в годы Первой мировой войны и конец войны встретил как один
из самых юных унтер-офицеров германской армии в группе немецких войск
в Турции. Он был награждён Железным крестом I класса и Железным полумесяцем
(Османской звездой). Вернувшись в Германию он оказался безработным,
затем вступил в добровольческий отряд (так называемый Freikorps) Россбаха,
в его составе воевал в Прибалтике, подавлял восстание спартакистов
в Руре и оборонял Верхнюю Силезию против поляков. В это смутное время
повстречался он с обер-лейтенантом Лео Шлагетером, который (как и
Освальд [11] Поль) состоял в отряде Лёвенфельда и за друга которого
он себя позже выдавал. После роспуска добровольческих отрядов (Freikorps)
Хёсс работал в крупных поместьях в Мекленбурге, близ Пархима, и в
1922 г. вступил в НСДАП. Шлагетер же отправился в Мюнхен, где в ноябре
1922 г. тоже вступил в НСДАП, а в 1923 г., сразу после ввода французских
войск в Рурскую область, уехал туда. В апреле он совершил диверсию,
взорвав железнодорожный мост, был выдан французам, арестован и 26
мая расстрелян. Для немцев, прежде всего для нацистов, Шлагетер стал
героем. По поручению Мартина Борманна (Martin Bormann), будущего секретаря
Гитлера, пять дней спустя в Пархиме Хёсс и пятеро других бывших фрайкоровцев
убили пожилого учителя Вальтера Кадова, бывшего в своё время также
в отряде Россбаха, но изгнанного по обвинению в обмане. Как утверждалось,
при нём был найден членский билет молодёжной коммунистической организации.16
Один из участников убийства выдал остальных и Хёсс был приговорён
к 10 годам тюрьмы, из которых он отсидел 5 и был освобождён в 1928
г. Он оправдывал своё преступление, обвиняя Кадова в том, что тот
выдал Шлагетера французам – более чем сомнительная версия. Затем Хёсс
снова работал в сельском хозяйстве и по собственной инициативе вёл
обучение кавалерийского взвода СС. На него обратил внимание Гиммлер.
Он предложил Хёссу, чьё прошлое было ему известно, активную службу
в СС, и именно в той области, которая Хёссу была наилучшим образом
знакома – в местах заключения. Так Хёсс попал в 1934 г. в Дахау, где
он быстро пошёл на повышение. В 1936 г. он стал офицером и в 1938
г. был переведён в Заксенхаузен. Инспекция концлагерей, подыскивая
кандидатуру на пост коменданта Аушвица, остановила свой выбор на Хёссе.
30 апреля 1940 г. он прибыл в сопровождении пяти эсэсовцев в Аушвиц
и сразу принялся за работу. Над входными воротами лагеря он распорядился
укрепить девиз „Arbeit macht frei“, как это было и в Дахау и Заксенхаузене.
Для планирования дальнейшего развития лагеря в Аушвице, как и в других
лагерях, было организовано строительное управление, руководство которым
было поручено унтершарфюреру СС Шляхтеру (Schlachter).17 [12] 10 мая
немецкие войска начали наступление на Западе. Началась французская
кампания. Жидкое топливо (бензин, нефть, мазут) в Германии стали рационироваться.
Однако все крематории в лагерях работали на мазуте. Таким образом,
стало лишь вопросом времени когда все доступные запасы подойдут к
концу. К такому повороту событий был готов только Кори. Ещё в апреле
он, при заключении сделки с лагерем Заксенхаузен, вёл также переговоры
о продаже для лагеря Маутхаузен одной одномуффельной печи, которая
должна была однако отапливаться коксом. 5 мая эта печь была сдана
в эксплуатацию и стала таким образом единственной пригодной к работе
печью во всех лагерях. Вследствие рационирования топлива строительные
управления Дахау и Бухенвальда стали выдвигать новые требования к
фирме Топфа, так как её печи не могли работать в изменившихся условиях.18
Под вопросом оказались и заказы для Флоссенбюрга и Аушвица. Решением
проблемы была бы замена жидкого топлива коксом. С технической точки
зрения это был шаг назад: подача сжатого воздуха делала возможным
отказ от рекуператора, кроме того сжигание нефти или газа делало ненужным
кокс-генератор. Но другого выхода не было. В конце мая строительное
управление Аушвица отказалось от мобильных печей на жидком топливе,
которые должны были быть поставлены в Аушвиц, и потребовало перехода
на кокс.19 В начале июня отдел Прюфера, исходя из опыта, приобретённого
в Бухенвальде, построил стационарную двухмуффельную печь с двумя кокс-генераторами
(Документ 6) и предложил эту модель Аушвицу. Проект был утверждён.
Строительное управление Бухенвальда, хорошо информированное о планируемых
изменениях, поскольку именно их крематорий служил при этом образцом,
также одобрило проект.
В июне Прюфер прибыл в Заксенхаузен для заключения сделки. Однако
единственное, чего он добился, был жалкий заказ на поставку оборудования
на сумму в 310 марок.20 Прюфер потерял всякую надежду продать в Заксенхаузене
хотя бы одну свою печь. Этот лагерь, так же как и его филиал Равенсбрюк,
в который только что была поставлена одна мобильная одномуффельная
печь, [13] был твёрдо в руках Кори и оставался в них до самого конца
войны.
С июля 1940 г. работы в Бухенвальде и Аушвице шли параллельно. Печи
Бухенвальда были перестроены: с задней стороны муффеля было установлено
по два кокс-генератора - по обеим сторонам подземного дымохода, соединявшего
муффель с дымовой трубой (1000 райхсмарок за генераторы и около 1000
райхсмарок за работу по установке).21
В Аушвице было решено установить двухмуффельные печи (типа переоборудованных
бухенвальдских) в стенах бывшего польского порохового склада, первоначально
называвшегося эсэсовцами «бункером». Подготовительные работы начались
28 июня, возведение самой печи началось 5 июля силами двух монтёров
фирмы Топфа (одного из них звали Вильгельм Кох). Они работали поочерёдно,
строительство быстро продвигалось вперёд и было закончено к 25-му
числу.22 В период сушки кладки строительное управление Аушвица соорудило
дымовую трубу, около 10 метров высотой23, соединённую с усилителем
тяги, приводимым в действие мотором мощностью в 3 л.с. Таким образом
обеспечивалась вытяжка 4000 кубометров дыма в час. К каждому муффелю
было подведено четыре тонких трубы, через которые подавался холодный
воздух, нагнетаемый воздуходувкой, оснащённой электромотором в 1,5
л.с.24 [14] Позднее фирма Топфа пришла к заключению, что это устройство
позволяет сократить время кремации.25 Самое первое сожжение тела умершего
«по естественным причинам» человека состоялось в Аушвице 15 августа
1940 г.26 За ним столь же беспроблемно последовали другие. В середине
сентября Шляхтер докладывал хозяйственно-строительному управлению
СС, что крематорий в полном порядке.27 Эта печь была настоящим эстетическим
и техническим успехом, которым хозяева фирмы и Прюфер были так горды,
что окрестили эту модель с двумя изолированными муффелями, подачей
сжатого воздуха и двумя кокс-генераторами типом «Аушвиц». Производительность
печи оценивалась инженерами Фрицем Зандером (Fritz Sander) и Паулем
Эрдманном (Paul Erdmann) – двумя уполномоченными фирмы, которым подчинялся
Прюфер, - примерно в 30-36 тел в течение 10 часов.28 Это означало,
что при 20 часах эксплуатации в сутки (и примерно трёх часах ежесуточно
на техническое обслуживание установки) можно было кремировать до 70
трупов. Несмотря на изменения в конструкции печи, доведшие себестоимость
установки до 10500 райхсмарок, фирма Топфа потребовала только первоначально
обусловленную цену в 9000 райхсмарок29, которые были выплачены хозяйственно-строительным
управлением СС в конце 1940 г. Отказ от 1500 марок и качество печи,
которое говорило само за себя, обеспечили фирме [15] доступ к потенциальному
рынку, о котором ранее и мечтать не приходилось.
Теперь оставалось найти удовлетворительные решения для Дахау и Флоссенбюрга.
Флоссенбюрг мог бы быть оснащён так же как и Аушвиц, но в таком случае
фирме некуда было бы пристроить уже готовую мобильную двухмуффельную
печь на жидком топливе. Однако в начале июля 1940 г. строительное
управление Маутхаузена информировало фирму «Топф и сыновья», что хозяйственно-строительное
управление СС передало им, для подчинённого Маутхаузену лагеря Гузен,
которому кремационная установка была настоятельно необходима, ту печь,
что первоначально заказывалась для Флоссенбюрга.30 Это изменение было
фирме очень кстати. Она хотя и теряла Флоссенбюрг как заказчика, –
позже выяснилось, что бесповоротно, поскольку заказы перехватил Кори,
установивший там стационарную одномуффельную печь на коксе – однако
могла утвердиться в Маутхаузене, числившемся до того в сфере влияния
Кори. Попутно фирма могла сбыть, хотя и с условием переделки под твёрдое
топливо, остававшуюся у неё печь на жидком топливе, для которой иначе
не нашлось бы покупателя. Поскольку эта печь была уже, чем та, что
в Бухенвальде, оказалось невозможным разместить оба кокс-генератора
на её задней части. Поэтому было решено пристроить их по сторонам,
так что ширина печи удваивалась.
Это не было, конечно, оптимальным решением, но всё же функционировало.
Переработанный эскиз был предьявлен строительному управлению Дахау.
В сентябре он был утверждён, цена составила 2004 райхсмарки вместе
с работой.31 Маутхаузен в начале октября согласился на поставку мобильной
двухмуффельной установки с двумя кокс-генераторами.32 Окрылённый успехом
Прюфер встретился в конце октября в Маутхаузене с обершарфюрером СС
Бюхнером (Buechner). Ему удалось убедить Бюхнера заказать у фирмы
Топфа ещё две печи: одну для Гузена33 и одну для планируемого нового
комплекса в Маутхаузене.34 Таким образом неудача Прюфера в Заксенхаузене
компенсировалась в Маутхаузене: печь типа «Аушвиц» с усилителем тяги,
[16] ценою в 9003 райхсмарки, была рекомендована Бюхнеру самым горячим
образом, тем более что в начале ноября строительное управление Аушвица
по указанию комендатуры и политического отдела лагеря просило фирму
Топфа о скорейшем сооружении второй печи того же образца.35 Бюхнер
согласился с предложением установить в Гузене двухмуффельную печь
типа «Аушвиц», но отложил окончательный ответ по Маутхаузену, поскольку
не знал ещё заказывать ли ему одно- или двухмуффельную печь. В начале
1941 г. он выдал заказ на модель с двумя муффелями.36 Успех модели
«Аушвиц» был оценен в фирме Топфа. Прюфер сумел найти покупателей
для ещё двух экземпляров модели, которая, в сущности, первоначально
была аварийным вариантом для трудностей военного времени, которую
проектировали и изготавливали в крайней спешке. Младший из братьев
Топф, Эрнст-Вильгельм, выразил свой растущий интерес этим побочным
производством тем, что самолично возглавил его. Он лично поблагодарил
строительное управление Маутхаузена за заказ второй двухмуффельной
печи. Но его старший брат Людвиг [17] также интересовался этим сегментом
рынка, за который он отвечал с этого момента и до лета 1941 г.
Переделка печи в Дахау (Документ 7) под твёрдое топливо была произведена
в декабре 1940 г. специалистом фирмы Топфа Августом Виллингом (August
Willing)37, который немедленно по окончании работ в Дахау выехал в
Гузен, куда и прибыл 26-го числа.38 Сама передвижная печь и материалы,
необходимые для строительства обеих генераторов, отправленные из Эрфурта
по железной дороге 12 декабря, были уже на месте. Окончание работ
было лишь незначительно задержано задержкою прибытия 750 кг огнеупорной
массы „монолит“, высланной из Эрфурта срочным грузом. 4 февраля 1941
г. печь в Гузене была завершена. Счёт фирмы составил 11035,40 райхсмарок.39
Производительность печи, составлявшая по расчётам Прюфера два трупа
в час40 , подтвердилась a posteriori свидетельствами узников Гузена:
в ноябре 1941 г. непрерывно работавшая печь кремировала в течение
12 суток 600 трупов, что соответствовало двум трупам в с час (в связи
с ремонтными работами печь не работала около месяца, поэтому накопилось
такое количество подлежащих кремации трупов). [18]
