Все или ничего? Опции

[Kloots]

В последнее время прочитал ряд статей в которых Эренбурга, Евтушенко, Твардовского и других "шестидесятников" обвиняют в приспособленчестве, угодничестве перед властью и т.д. В общем, в недостаточном героизме, мол говорили правду, но не всю, только разрешенную. В какой-то степени это уже обсуждалось на солженицынской теме и на некоторых других, но в косвенной форме.
Какие будут мнения?

[Ирена]

Моя юнность с максимализмом прошла... С нею ушли идеаьные представления о героике. Думаю, что мы, кто живет сейчас, просто не можем сдить никого, а тем более тех, кто жил тогда. Да, конечно, подлость и пердательствоа - это безвременные понятия. Однако, можно ли вообще определить степерь достаточного или недостаточного героизма? Где их грани и границы?

Можно отсупление?
Недавно читала рассказ Оппонента по поводу его отношения к слову "гой". Помните, что сначало объяснялось по поводу "народов мира"? Но Оппонент поставл это в другом аспекте: не для кого не секрет, что это слово зачастую употреблиелось идишеговорящими людьми в негативном смысле, практически аналогичном слову "жыд". И это действительно так и есть. Если уж мы объясняем, что слово "жид" и "жыдовствующие" из православной литературы неприемлимо сейчас из-за того смысло, который вкладывают в него с начала 20 века, то почему же аналогично не отнестись к слову "гой"?
Оппонент рассказал про свое детство и фронтовика, который пил от неустроенности жизни в местечке, а по выходным в садике кормил детей конфетами и приговаривал: "Не все гои плохие"... Оппонент спросил у тети и матери, не плохое ли слово "гой"? А получил ответ, что его лучше не употреблять в русскоязычной среде, хотя оно не плохое. оппонент долго думал над тем случаем и решил, что важно не слово, а вкладываемый в енго смысл, смысловая нагрузка. Любое слово может стать плохим...

Но у меня вопрос, стоит ли применять слова, которые нанесли кому-то обиду, могут обидеть или могут нести негативный смысл? Для чего?

Для чего говорить о прошлом, осуждая кого-то и точно зная, что мы там инкогда не были и, видимо, не будем?

[gena]

По Евтушенко хорошо "прошлась" Галина Вишневская в своей книге "Галина". Эренбурга или Твардовского или других деятелей культуры их поколения-все таки Евтушенко к ним не относится, на мой взгляд глупо в чем-то обвинять, для начала надо было пожить в "счастливую" сталинскую эпоху и прочувствовать это время. То, что сегодня кажется "детской шалостью", тогда считалось и воспринималось как нечто героическое и мужественное. Когда я читал мемуары Эренбурга, у меня создалось впечатление, что единственным и основным его желанием в сталинскую эпоху, было уехать за границу и там работать, не важно кем, не важно куда-главное выехать, только чтобы не быть свидетелем всего того, что творилось в стране. В какой-то мере Эренбург сам для себя получал индульгенцию-не осудил в газете, не подписался под очередным письмом, не выступил на каком-то заседании против очередных "врагов народа". Конечно, он очень тяжело переживал все то, что творилось в стране и по возможности передал свои ощущения в мемуарах-недаром они были так популярны в свое время.

[Kloots]

Ирена, я никогда не слышал, чтобы слово "гой" несло какую-то отрицательную нагрузку, стало бы оскорблением, презрительной кличкой, как слово "мотек*". Оно означало только "нееврей" и употреблялось только в еврейской среде, не звучало в общении с неевреями. Тем не менее, если оно кого-то оскорбляет, лучше извиниться и его не употреблять, ибо любое слово может стать плохим, тут Вы правы.

Гена, "шестидесятники", на мой взгляд - это не временное поколение, а мироощущение. Евтушенко и Куняев (не к ночи будь помянут) относятся к одному поколению, но вряд ли можно назвать Куняева шестидесятником. А по мироощущению сюда относятся люди, наивно верившие в коммунизм, в то, что плохой Сталин исказил хорошего Ленина, достаточно вернуться к "ленинским нормам", тогда все будет хорошо. Сюда относятся и поколение 30-х годов рождения, и старшие (Ромм, Эренбург, Симонов, Слуцкий), и младшие (сам был таким вплоть до зрелой Перестройки, хотя шетидесятники - это поколение моих родителей). И можно ли кидать камень в этих верующих? Прозрение приходит к каждому по-разному и в разное время: к одим раньше, к другим позже. К Окуджаве оно пришло в конце 50-х, к Евтушенко - в Перестройку.
Верующие люди иногда совершали неблаговидные с сегодняшней точки зрения поступки. Но иногда жизнь требовала от них этой подлости, чтобы иметь возможность сделать что-то хорошее (многочисленные компромиссы Твардовского). И нам ли бросать в них камни (я не говорю о присутствующих, я об авторах упомянутых статей).

[Kloots]

Несколько слов вдогонку:
Как известно, Б.Слуцкий помог войти в литературу нескольким черносотенцам (тогда они еще не показывали своего настоящего лица), в т.ч.Куняеву. В своих заметках о Слуцком Куняев (и здесь к нему можно прислушаться) утверждал, что Слуцкий выступил на печально знаменитом собрании против Пастернака не под давлением, а потому, что ему действительно не понравился роман Пастернака по идейным соображениям. Слуцкий был человеком своего времени, веровал в коммунизм и поступил так в соответствии со своими воззрениями. Можно ли бросить в него камень за то, что он что-то понимать начал позже.
И главное: где границы этого понимания? Как быть с теми, кто так и не понял, что совершает грех (Кочетов, например)?

[Ирена]

Слуцкий был человеком своего времени, веровал в коммунизм и поступил так в соответствии со своими воззрениями. Можно ли бросить в него камень за то, что он что-то понимать начал позже.
И главное: где границы этого понимания? Как быть с теми, кто так и не понял, что совершает грех (Кочетов, например)?

Я имела печальный опыт общения со Свирским... Не знаю во что он верил до, но к тому времени у него была довольно хорошо сформулированная мания КГБ, как мирового зла, причем однобокая на столько, что доходило до абсурда. Хотя его могли провоцировать, что в сети встречала неоднократно...

исправленному благодаря Клоотсу прошу верить!

[Kloots]

Я имела печальный опыт общения со Свирским... Не знаю во что он верил до, но к тому времени у него была довольно хорошо сформулированная мания КГБ, как мирового зла, причем однобокая на столько, что доходило до абсурда. Хотя его могли провоцировать, что в сети встречала неоднократно...

Ирена, нельзя ли поподробнее? К Борису Абрамовичу я отношуст с большим почтением, но, конечно, вся информация о нем у меня из книг и из его собственных стихов.

исправленному благодаря Клоотсу прошу верить!

[Ирена]

Ирена, нельзя ли поподробнее?

Клоотс, я очень уважаю его прошлое (ВОВ)... поэтому мне не хочетяс ворошить то, что произошло с ним по прошествии многих лет и повторной иммграции из Израиля в Канаду. Это его личное дело, хотя и отражалось на его образе, изрядно потерявшем из-за его новых личных позиций. Но ведь, как я уже писала, его могли спровоцировать в сети, что неоднократно я сама встречала: была какая-то мадам/джентельмен под ником "Ирен" (Ирина какая-то) из Флориды. которая доставала его в сети и довадила до совершенно сумашедших комментов на события, влючая захват заложников в ДК в Москве...

[Kloots]

Ирена, простите, но Вы перепутали Григория Цезаревича Свирского с поэтом Борисом Абрамовичем Слуцким. Ту историю со Свирским я хорошо помню, сам что-то писал ему по этому поводу. Жаль старика, книги у него действительно были хорошие.

[Ирена]

Ирена, простите, но Вы перепутали Григория Цезаревича Свирского с поэтом Борисом Абрамовичем Слуцким

Действительно! Спасибо. что напомнили. Приношу свои глубочайшие извинения!

[Kloots]

Как-то Ахматова сказала по поводу каких-то публикаций, появившихся после двадцать второго съезда:"О Сталине - или все, или ничего". При всем уважении к Анне Андреевне не могу с этой мыслью согласиться: по-моему, если нельзя все, то пусть будет хоть что-то. После появления "Ивана Денисовича" появилось несколько книг на ту же тему: "Повесть о пережитом" Бориса Дьякова, "Колымские записи" Георгия Шелеста, "Барельеф на скале" Андрея Алдан-Семенова. Они получили хорошую отповедь в "Архипелаге" (их осудил и Шаламов), но я считаю, что польза от них была: они напоминали случайному читателю, что это было! Разумеется, там с партийной точки зрения все было "правильно" и все же...

[Ирена]

В продолжение Вашей темы...

"Я освобождал Украину". riftsh (LJ)

На проходящей сейчас в Вашингтоне конференции Ассоциации преподавателей славянских и восточно-европейских языков аспирант Чикагского университета Марат Гринберг сделал интересный доклад о "идишском" и "ивритском" стихотворениях Бориса Слуцкого.

Стихотворение "Я освобождал Украину" было впервые(?) опубликовано в пятом выпуске альманаха "Год за годом" - приложении к журналу "Советиш геймланд", но остается малоизвестным. Вот это стихотворение:

Я освобождал Украину,
шел через еврейские деревни.
Идиш, их язык, - давно руина.
Вымер он и года три как древний.

Нет, не вымер - вырезан и выжжен.
Слишком были, видно, языкаты.
Все погибли, и никто не выжил.
Только их восходы и закаты

в их стихах, то сладких, то горючих,
то горячих, горечью горящих,
в прошлом слишком, может быть, колючих,
в настоящем - настоящих.

Маркишем описан и Гофштейном,
Бергельсоном тщательно рассказан
этот мир, который и Эйнштейном
неспособен к жизни быть привязан.

Но не как зерно, не как полову,
а как пепел черный рассевают,
чтоб сам-сто взошло любое слово
там, где рты руины разевают.

Года три, как древен, как античен
тот язык, как человек, убитый.
Года три перстами в книги тычем,
в алфавит, как клинопись, забытый.


Автограф стихотворения:
 slutskii_idish_w.gif ( 23.14 килобайт ) Кол-во скачиваний: 77


Светлов. Переобучение одиночеству

Я обучен одиночеству.
Я когда-то умел это делать,
знал эту работу:
встать пораньше, лечь попозже,
никому не мешая
и не радуясь
никому.
Долгий день в промежутке от утра и до вечера
провести, никому не мешая
и никому не радуясь.
Я забыл одиночество.
Точно так же, как, проучившись лет восемь игре на рояле
и дойдя до "Турецкого марша" Моцарта
в харьковской школе Бетховена,
я забыл весь этот промфинплан,
эту музыку,
Бетховена с Моцартом
и не исполню сейчас даже "Чижика-пыжика"
одним пальчиком, -
точно так же я позабыл одиночество.
точно так же, как, выучив некий древний язык
до свободного чтения текста,
забыл алфавит -
я забыл одиночество.
Надо все это вспомнить, восстановить, перевыучить.
Помню, как-то я встретился
с составителем словарей того древнего,
мною выученного и позабытого
языка.
Оказалось, я помню два слова: "небеса" и "яблоко".
Я бы вспомнил все остальное -
все, что под небесами и рядом с яблоками, -
нужды не было.
Подхожу к роялю и тычу пальцами в клавиши:
о-ди-но-че-ство!
Выбиваю мотив одиночества.
У меня есть нужда
вспомнить, восстановить, реставрировать,
вновь освоить,
перечувствовать до конца
одиночество.

[Kloots]

Потрясающее стихотвоение! И очень "слуцкое".

[gena]

У меня есть это альманах. Он 1989 года и в рубрике "Еврейские мотивы" помещены 19 стихотворений Б. Слуцкого.

[Ирена]

У меня есть это альманах.

Можно обнаглеть и попросить оцифровать?.. (IMG:http://www.jewniverse.ru/forum/style_emoticons/default/shy2.gif)

[gena]

Оцифровать я не могу, но я могу напечать постепенно все стихи. Можно в этой теме?

[Ирена]

я могу напечать постепенно все стихи. Можно в этой теме?

Конечно, спасибо!

[gena]

"Еврейские мотивы" Бориса Слуцкого в альманахе, содержат 19 стихотворений. Первое стихотворение "Я освобождал Украину", я пропущу по понятным причинам.

Национальная особенность

Я даже не набрался,
когда домой вернулся:
такая наша раса -
и минусы и плюсы.
Я даже не набрался,
когда домой добрался,
хотя совсем собрался:
такая наша раса.

Пока все пили, пили,
я думал, думал, думал.
Я думал: или - или.
Опять загнали в угол.
Вот я из части убыл.
Вот я до дому прибыл.
Опять загнали в угол:
с меня какая прибыль?

Какой-то хмырь лядащий
сказал о дне грядущем,
что путь мой настоящий -
в эстраде быть ведущим,
или в торговле - завом,
или в аптеке - замом.
Да, в угол был я загнан,
но не погиб, не запил.

И вот за века четверть,
в борьбе, в гоньбе, в аврале,
меня не взяли черти,
как бы они ни брали.
Я уцелел,
я одолел.
Я - к старости - повеселел.

Еврейская бабушка

Как еврейская бабушка, эта строка
хороша. Но сейчас ни к чему.
Слишком схожа, похожа, подобна, близка -
слишком, слишком - ко мне самому.

Как еврейская бабушка, что во главе
праздничного
заседает
стола,
не идет эта строчка к угрюмой Москве.
Не идет совершенно. А - шла!

Но какое она сотворяла добро,
благо деяла
внукам своим!
Но какое седин у нее серебро!
Мы пред ней изумленно стоим.

Как сильна эта слабенькая рука
и чего о ней не вспомяну!
Как еврейская бабушка эта строка.
Но не вычеркну, не зачеркну.

Последние кустари

А я застал последних кустарей,
ремесленников слабых, бедных, поздних.
Степенный армянин или еврей,
холодный, словно Арктика, сапожник

гвоздями каблуки мне подбивал,
рассказывая не без любованья,
когда, и где, и как он побывал,
и сколько лет - за это подбиванье.

Присвоили заводы слово "цех",
цеха средневековые исчезли,
а мастера - согнулись и облезли.
Но я еще застал умельцев тех.

Теперь не император и не папа -
их враг, их норма, их закон,
а фининспектор - кожаная лапа,
который, может, с детства им знаком.

Работали с зари и до зари
фанатики индивидуализма.
В тени больших лесов социализма
свои кусты растили кустари.

Свое: игла, наперсток, молоток.
Хочу - приду! Хочу - замок повешу.
Я по ладоням тягостным, по весу
кустаря определить бы смог.

[gena]

Черта под чертою. Пропала оседлость:
Шальное богатство, веселая бедность.
Пропало. Откочевало туда,
Где призрачно счастье, фантомна беда.
Селедочка - слава и гордость стола,
Селедочка в Лету давно уплыла.

Он вылетел в трубы освенцимских топок,
Мир скатерти белой в субботу и стопок.
Он - черный. Он - жирный. Он - сладостный дым.
А я его помню еще молодым.
А я его помню в обновах, шелках,
Шуршащих, хрустящих, шумящих, как буря,
И в будни, когда он сидел в дураках,
Стянув пояса или брови нахмуря.
Селедочка - слава и гордость стола,
Селедочка в Лету давно уплыла.

Планета! Хорошая или плохая,
Не знаю. Ее не хвалю и не хаю.
Я знаю не много. Я знаю одно:
Планета сгорела до пепла давно.
Сгорели меламеды в драных пальто.
Их нечто оборотилось в ничто.
Сгорели партийцы, сгорели путейцы,
Пропойцы, паршивцы, десница и шуйца,
Сгорели, утопли в потоках Летейских,
Исчезли, как семьи Мстиславских и Шуйских.
Селедочка - слава и гордость стола,
Селедочка в Лету давно уплыла.

Родственники Христа

Что же они сделали
с родственниками Христа?
Что же с ними сделали?
В письменных источниках не найдешь ни черта,
прочерки, пустота.
Что же с ними сделали?

До седьмого колена, как считалось тогда,
тетки, дядья, двоюродные дядья,
троюродные дядья,
племянники, племянницы,
кто там еще вспомянется.

Что же с ними случилось, когда пришла беда?
Куда девалась семья?
Куда исчезла семья?
Ведь почти всегда
хоть кто-нибудь да останется.

Племянники Магомета предъявили права
и получили с лихвою.
История, которая перед ними была не права,
с повинною головою
пришла и заявила, что была не права.

Однако никто не знает про родственников Христа,
Иисуса Назареянина, казненного в Иерусалиме.
Анналы - не поминают.
Хотя бы единое имя
осталось бы, уцелело от родственников Христа.

Что же они сделали
с жителями простыми,
мелкими ремесленниками и тружениками земли?
Может быть, всех собрали в близлежащей пустыне,
выставили пулеметы и сразу всех посекли?

Так или иначе, век или два спустя
никто не взимал убытки, никто не взывал о мести.
Полная реабилитация Иисуса Христа
не вызвала реабилитации членов его семейства.

И вот цветы прорастают из родственников Христа.
И вот глубина под ними, над ними - высота.
А в мировой истории не занимают места
родственники Христа.

[Kloots]

Я читал воспоминания Д.С.Самойлова об их компании (Коган, Слуцкий, Кульчицкий, Наровчатов, Львовский и он, Самойлов). Все они уже перед войной были сложившимися поэтами, были известны в литературных кругах. Со временем их дарование (уцелевших на войне) стало мощнее (может, о Львовском или Наровчатове это и слишком громко, я неважно знаю их творчество), а во что выросли бы Кульчицкий или Коган можно только догадываться - даже то, что от них осталось было талантливо.