Цитата (Игорь Островский @ Jul 5 2003, 11:02 PM)
И комментировать ничего не хочется. Да и нечего - бессмысленная злоба и ничего больше.
И тем не менее - комментарий есть. Вы говорите о "злобе"? Замечательно! И так - "ЗЛОБА".
Только-только прочитал статью одного деятеля русского "национального движения". Своеобразный аналитический обзор, где разом поминаются и кавказцы, и китайцы, и евреи, и Путин и... все, все, все.
Статья написана в характерном "геополитическом тоне", и совершенно не имеет смысла, т.е. она не предлагает выходов, и не предлагает решений - она констатирует, ну и призрачно намекает... на "покаяние". Позволю себе широкую цитату:
Туркмения, 1976 год, очередная стройка коммунизма. Сбившийся в жарких песках интернационал: русские, туркмены, курды, кумыки. Но рассказ не об этом — об убийстве. Ингуш убил чеченца. Убийцу нашли — советские времена! — и дали положенный срок. Для русской части строителей дело закончилось.
Но не для восточных людей! Отец убитого Умар съездил в Чечню, привез двух сыновей. По поселку пополз слух: будет месть! Кульминация “Адата” — с поразительной силой написанная сцена, позволяющая русскому человеку хотя бы отчасти уразуметь, чем измеряют, на каких весах взвешивают жизнь и смерть люди Кавказа, те же чеченцы.
Понимаю, наши читатели уже знакомы с рассказом. Но думаю, наложив текст на угличскую трагедию, они взглянут на него по-иному. Приведу обширную цитату: “Однажды в воскресенье… к выжженному пустырю за нашим вагоном подъехал грузовик с полным кузовом народа. Из кузова стали вылезать мужчины и женщины, старики. Дети. Один старик был с орденами во всю грудь... Тот, который с орденами, взял в руки топор и заостренный кол, подошел к крыльцу наших соседей-чеченцев, у самого крыльца остановился, повернулся в сторону юга и, воздев к бездонному иссиня-голубому небу руки, вскричал гортанно:
— На узу билля!
Это было взывание к аллаху…...
После чего отмерил чеканно, по-военному, пятьдесят шагов и в сухую, крепкую, как камень, землю заколотил топором острый кол. Затем он опять что-то вскричал и опустился на колени. Вслед за ним все бывшие на пустыре нестройно что-то прокричали и тоже стали опускаться на колени.
Вокруг нашего вагончика мгновенно собралась толпа. Подошел старый сосед курд, начитанный седобородый отставник-замполит, готовящийся, по слухам, стать муллой…...
…Орденоносный старик ингуш во главе толпы, стоящей на коленях, опять что-то крикнул по-арабски, что-то вроде: “Сабрун джамелун!” Сосед тут же обрадованно поспешил перевести:
— Терпение прекрасно; нет, скорее, добродетельно.
После чего толпа на коленях с криками “Ва-алла! Ва-алла!” двинулась к вагончику наших соседей-чеченцев.
Старый Умар уже стоял на крыльце своего вагона. Его жена, обвязав платком голову по самые брови, куда-то быстро убежала. Вскоре вернулась с двумя своими старшими сыновьями. Они взошли на крыльцо и встали, чернобородые, угрюмые, носатые, за отцовской сутуловатой спиной. Все трое были похожи в профиль на коршунов, сердито вжимавших в поднятые плечи клювастые головы.
Толпа коленопреклоненных приближалась — стояла зловещая тишина, даже ишак перестал кричать, и только слышны были ритмичные звуки неуклюжего движения. Старик ингуш дал знак остановиться, воздел руки к небу, прокричал:
— Иншааллах!
— Ва-алла! Ва-алла! — подхватили его родичи.
Я повернулся к своему эрудированному соседу. Тот, не дожидаясь вопроса, перевел:
— Да поможет нам аллах. Или да возжелает. Нет, точнее будет, да снизойдет...…
Ингуши между тем приближались к крыльцу, на котором стояли родители и братья погибшего. Приближались на коленях. Ползли прямо по колючкам, камням и битому стеклу… Колени у всех уже были в крови…. Мне сделалось совсем не до любопытства. По коже драл мороз — и это в сердце Каракумов, в пятидесятиградусную жару. Было настолько непривычно, неловко и неуютно, что это ощущение непередаваемого, непонятного ужаса, какого-то дикого, животного страха я запомнил на всю жизнь.
Да, я осознал вдруг всю смертную значимость события. На крыльце вагончика стояли трое заросших черными бородами мужчин, которые потеряли сына и брата, которые бросили все и приехали сюда, чтобы исполнить долг чести, а перед ними в пыли, грязи, крови барахтались тридцать их “кровников”, каждый из которых чувствовал себя потенциальной жертвой их неотвратимой, справедливой, по горским понятиям, мести, — и вот сейчас эти несчастные люди просили у них пощады. Принародно. Как требовал того древний кровавый обычай. Священный адат.
Среди толпы ингушей был мальчик лет пяти-шести. Штанишки на коленях у него давно протерлись, и ноги уже кровоточили. Но он терпел и тоже, вслед за взрослыми, поднимал руки вверх и тоже кричал: “Ва-алла! Ва-алла!” Он тоже просил у этих чернобородых угрюмых дядек прощения за не совершенный им грех.
Он тоже просил не убивать его.
Старуха чеченка сорвалась с места, подбежала, схватила мальчонку на руки и, оглядываясь на мужа, унесла с собой. В этот раз Умар не остановил ее.
Ингуши пошли веселей. И вот они приблизились к самому крыльцу, они стояли полукругом на кровоточащих коленях и не смели с них подняться, — они тянули к Умару руки.
— Ва-алла! Ва-алла!
Умар застыл бронзовым изваянием.
Он возвышался над коленопреклоненной толпой, над толпой зевак, притихшей и ловящей каждое его движение. Воистину, был он велик в эти трагические мгновения….
Наконец поднял вверх руки и воскликнул хрипло в полной тишине:
— Радья аллаху анху! (Потом удалось выяснить, что означало это: “Да будет доволен, удовлетворен аллах”.)
Умар провел ладонями по лицу, по бороде и повернулся к стоящим на коленях спиной. Постоял в задумчивости секунду-другую и понуро ушел внутрь вагона. За ним следом скрылись в темном проеме двери сыновья.
Ингуши еле слышно загомонили. Старик-орденоносец что-то гортанно крикнул своим, и все они тяжело стали подниматься с колен. Кое-как отряхнувшись, потащились, покрытые пылью, грязью, в рваных брюках, окровавленные, к грузовику…... Толпа зевак тоже стала редеть. Все были подавлены, поражены таким зрелищем.
— Простил! — сказал бывший замполит. — Теперь, если Умар прольет кровь, он нарушит священный закон адата”. И так, как я понимаю, - в чистоте хотелось бы именно этого, что бы все, кто не еврей, и кто имел несчастье родиться в Европе, уподобились вот этому вот колоритному восточному «Адату». Причем, речь у нашего автора шла о том, что некие чеченцы зарезали русского и не понесли наказания и пр. (см. «
"О привольной жизни чеченов в лужковской Москве") Вот автору и подумалось, погрезилось – вот бы так вот: ползли бы чеченцы на коленях к нему, а он бы «бронзовым изваянием» стоял, и раздумывал – простить… не простить? А ведь и действительно! Ведь убили же?! Ведь надругались же! И вот поставить дело так, что бы виновник ползал у твоих ног, и до ужаса, до спазматических позывов в животе, неистово сожалел, что его родственник тебя обидел. Это ли не дороже золота? Это ли не слаще самой сладости? Стоять, и решать, а тот, в «позорных ризах», трепещущий – у тебя «на ладони».
О, да – между диким «Адатом», и требованиями еврейских организаций – пропасть. Не тот культурный и исторический уровень. Не тат народ, не те же обстоятельства дела, но суть-то…? А суть – одна. Я так вижу, во всяком случае.
И, есть ли это злоба, вот это видение? Нет. Мне, собственно – ничего не надо. Ни от «католических епископов», ни от «еврейского конгресса» - ни от кого. Я вообще далек от этой проблематики. Я живу в Москве, и среди моих знакомых множество самых разных людей, которых еврейская проблематика также не трогает.
Но, есть один штришок, который все же цапанул меня за душу – вот эта самая неотступная «покаянщина», под предлогом борьбы с нелюбовью к евреям. «Нас не любят! – Покайтесь, и они посмотрят, устыдятся, и перестанут нелюбить!» Если это искренне, если это всерьез, то это самая настоящая маниловщина, а если это тайная жажда «адата», то это самый настоящий гешефт.
Выбирайте – что Вам больше по душе? Идиотизм подобной "борьбы с антисемитизмом", или циничная игра «на совести»?
Почему «идиотизм»? Да потому, что только евреи защищаются подобным образом (и ни один другой народ мира, а среди них очень много народов «рассеяния»). И, что самое главное – ни на гран успеха! Т.е. официально антисемитизм осуждается, но бытовой антисемитизм цветет и пахнет, и его не искоренишь ни какими требованиями, ибо не возможно заставить любить, или не любить.
Это факт, это точка истины – нет и не будет на свете места где евреев будут только любить, и более того, не будут при возможности преследовать. Русские с этой реальностью живут, и не умирают, и никого не стоят на «адат». И я не понимаю – почему именно еврейские организации с такой маниакальной настойчивостью устраивают подобные акции?
Ладно, я могу понять специфику еврейского мироощущения, где понятие «еврей», предполагает, что все остальное «не еврей», и строит на этом определенную ценностную шкалу. Я могу понять, что своя мозоль, это та мозоль, которую хочется оберегать более всего от чужих посягательств. Я могу понять, что многовековая история неприязни и насилия, увенчавшаяся фашистскими лагерями, подвигает «дуть» на холодную воду. И я не могу понять почему, с упорством, достойным лучшего применения в Холокосте обвиняют именно христиан (понимай – христианство) а не фашизм, который декларировал Холокост, одним из своих столпов.
Ладно, хорошо – христианство «ненавидит» еврейство именно как среду неизбывного злоучения, Европа знала множество примеров неприкрытого насилия, лжи и притеснения… так что – евреи имеют моральное право считать, что средой формирования Европейского антисемитизма является именно христианство (хотя евреев не любили еще в античные времена, и очень «специфически» не любили).
Но, скажите на милость – (в данном конкретном случае) что Еврейскому конгрессу нужно от католических епископов? Покаяться в том, что христиане не шибко спасали иудеев? Как Вы себе это представляете? Это же бред! Полтора тысячелетия неприязни, взаимных обвинений (а вал обвинений, того самого «кровавого навета» - это не инспирированное движение, это самосознание, это мироощущение) и христианские народы бросятся спасать иудеев от фашистов?
Да невозможно это! С точки зрения ортодоксальной религиозности невозможно. Конкретного еврея спасти – да, а евреев, т.е. «еврейство» - нет. И до тех пор, пока существовал «ортодоксальный Рим» - это было невозможно, а возможно стало только в эпоху «новус ордо», т.е. тогда, когда гуманистические течения размыли собственно «христианство» Рима. Теперешний Рим, это не тогдашний Рим – теперешний покается в чем угодно, что бы отделить себя от тогдашнего (на минуту представьте себе движение в среде еврейства, которое на полном серьезе проповедует покаяние перед египтянами, или филистимлянами).
Но, подобным образом сформированное христианство, оно ведь не только перед евреями кается, и вообще – в силу своих генетических корней, вообще начинает вселенское братание, и далеко не всегда в пользу еврейства. У всех на слуху последние события в Европе, когда начались погромы синагог (оставим пока вопрос о том кто же конкретно это делал) – почему европейская общественность смолчала (а она смолчала), да потому, что Европа переживала за мусульман, которые с точки зрения гуманистических ценностей были более достойны сочувствия, не смотря на все теракты в Израиле, ведь они боролись за осуществление гуманистических идеалов – свободы, национального самоопределения. Так же точно, как Европа переживала за "притесненных" косовских албанцев - разве что бомбами не послала свое сочувствие в Израиль, как это было в том же Косово.
С точки зрения гуманизма – евреи, это только народ, еще один народ – не более того, гуманизму непонятны еврейские самоощущения, и только память Холокосте еще традиционно сдерживает европейскую мысль от логичного вывода – евреев, в смысле их самоидентификации пора «нагнуть» и заставить пересмотреть многие свои вековечные «предрассудки». Сегодня феминистки требуют (и добиваются) женского священства, сторонники эвтаназии «разрешения на самоубийство», содомиты - содомитских браков от христиан, а завтра они примутся за евреев. И, благо, если мы не увидим на своем веку, как в масштабах Европы примут закон против обязательного обрезания младенцев, ибо это, как Вы сами понимаете – «насилует» их свободу, навязывая им определенные религиозные установки.
Так вот (о чем это я) – «нагибая» сегодняшних, и без того уже «гуманизированных» католиков, Еврейский конгресс сам роет себе могилу, и могила эта будет по страшнее всех майданеков, кровавых наветов, и пр. Имя этой могилы будет – «гуманизм», тот, что «мгновенного реагирования», с крылатыми ракетами на борту.
И опять – вернемся к гешефту. Т.е. к тому «адату», что творится сейчас на Западе. Я начал с того, что противопоставил жертв фашистского геноцида, и теперешних их «защитников». Совершенно очевидно, что «жертвы» здесь - постольку, поскольку. Речь идет о современном контексте, а замученные, это лишь инструмент, своеобразная «отмычка», которой вскрываются определенные запоры. Т.е. В нашем случае… ближневосточный конфликт.
Ни для кого не секрет, что позиция католического епископата в вопросе о еврейско-палестинском противостоянии, далеко не на стороне евреев. Вот и решил кое кто «напомнить» кое кому, перед кем нужно «адатится», и, соответственно – кому сочувствовать. А это, государи мои – гешефт.
И я утверждаю свое право не верить, и презирать этих гешефтмахеров, ибо они (как утверждают некоторые евреи, уже один раз продали жертв фашизма: «"только ценой еврейской крови получим мы землю". Евреев в Палестине спасло только чудо, план сионистов был убийственен и стоил , как и все их мероприятия, еврейских жизней.» (эту цитату я почерпнул с еврейского форума, из уст самого, что ни на есть еврея)
Если после всего этого, моя позиция, это «злоба», то, да – я злобный.
Цитата
- Что значит подарили? Вы бы думали, что говорите. А если Вас до такой степени подарки интересуют, то вспомните Померанию, Силезию, Восточную Пруссию... и многое другое.
Я всегда думаю ЧТО ГОВОРЮ. Не будь Палестина «подмандатной территорией» – не видать сионистам Израиля, как своих ушей, так что – именно подарили.
И так, резюмируя:
1. Ваш комментарий, от которого Вы все же не удержались, одарив меня попутно эпитетом "злобный", исходит из эмоций;
2. Требование Еврейского конгресса - смехотворно, и не совсем чистоплотно;
3. Практика борьбы с антисемитизмом при помощи требования "адата" - губительна для самого еврейства как такового.
4. Сам по себе "адат" - "коллективное покаяние", сводит уровень решения проблемы до родоплеменных отношений, т.е. до того состояния общества, когда коллективная ответственность, и коллективная порука довлеет над человеческой личностью, т.е. до уровня патриархального национализма.