Домой
|
Самиздат
|
Индекс
|
Вперед
|
Назад
|
|
|
|
Выход в свет русского перевода «Улисса»
Дж. Джойса не прошел в Израиле незамеченным. А.Гольдштейн в статье
«Вечный день человечества» («Окна», 23.9.1993) писал об этом как
о выдающемся литературном событии, особо отмечая титанический труд
переводчиков В.Хинкиса и С.Хоружего, а также «квазинаучный», но
«очень добросовестный» комментарий последнего. Гольдштейн верно
подметил «постмодернистский» подход Хоружего к комментированию.
Выбрав «занятный путь “пародийного” сотворческого перемигивания
с Джойсом», тот, тем не менее, вовсе не чуждается тщательного и
серьезного анализа текста, так нужного русскому читателю, получившему
джойсовский шедевр с опозданием на шестьдесят лет. Все это замечательно, и чтение
романа доставило мне истинное наслаждение. Погружаясь в книгу все
глубже, я с удовольствием убеждался, что потрясающая эрудиция Джойса
распространяется и на специфический «еврейский аспект» «Улисса»,
что совсем не удивительно для воспитанника иезуитских школ и Дублинского
католического университета. А еврейских аллюзий, явных
и скрытых цитат не только из Библии, но и многих классических (и
неклассических) еврейских источников – большая часть из которых,
по-видимому, не была переведена на английский во времена Джойса
– в романе предостаточно. «Еврейская специфика» присутствует в каждой
главе, и, надо сказать, Джойс справляется (расправляется) с ней
блестяще, практически не допуская ошибок. В тех немногих случаях,
где писателя, вроде бы, можно упрекнуть в неточности, стоит крепко
подумать, не сделано ли так, а не иначе с какой-то художественной
целью. Но, перейдя к комментариям,
я увидел, что еврейские реалии, еврейские коннотации в примечаниях
Хоружего во многих случаях не находят внятного истолкования. Более
того, в них можно обнаружить ошибки, которые иначе как элементарными
не назовешь. Почему-то в тот момент, когда комментатор обращается
к еврейской религии, философии, культуре, традициям, быту, его словно
подменяют. Вместо «филологического остроумного вожделения, академических
вольных шуток и грустного, но и веселого понимания природы вещей»
(А.Гольдштейн) читателям зачастую предлагаются унылые и невразумительные
отписки. Почему так произошло? Вместо
ответа я приведу цитату из примечаний к сборнику стихов К.Н.Батюшкова,
вышедшего в 1987 году в некогда солидном издательстве «Художественная
литература»: «Маккавеи
– в Библии: народ, восставший против иноземцев; здесь – русские». Однако на дворе сейчас не
1987 год и, на мой взгляд, важнее не упражняться в остроумии, а
помочь читателям «Улисса» разобраться в сути дела. Поэтому перейдем
к примерам и доказательствам. Для удобства я буду соблюдать порядок,
принятый в книге (цифры в скобках перед каждым примечанием обозначают
страницу джойсовского текста), и тогда, когда цитируется не примечание,
а сам роман. «(32) Адам Кадмон – Человек Первый (др.-евр.), понятие каббалы, а затем
многих философских, мистических и оккультных учений… Хева – жизнь (др.-евр.), более древний вариант имени Ева». Действительно, каббалисты
считают, что сотворению Адама предшествовало создание духовного
прообраза человека. Поэтому адам
кадмон точнее и правильнее переводить не как «Человек Первый»,
а «первичный человек», «прачеловек»; кроме того, препозиция субстантива,
присущая ивриту, не характерна для русского языка. В Книге Берешит (Бытие), как
известно, фигурирует имя Хавва, что вовсе не значит «жизнь», а родственно
этому слову (хаим), ибо
Хавва стала «матерью всех живущих» (Бытие, 3:20). То, что Хавва
«более древний вариант имени Ева» – фантазия комментатора. Имя это
попало в европейские Библии из греческих и латинских переводов. (48) «Образцовая ферма в Киннерете,
на берегу Тивериадского озера». (Блум бегло просматривает сионистскую
листовку, взятую в лавке Длугача.) На первый взгляд, какая-то
бессмыслица: ферма в Киннерете (?) на берегу Киннерета. Но так написано
у Джойса, так переведено. И, надо сказать, писатель абсолютно точен.
Вот тут-то и необходим комментарий, а он отсутствует. Дело в том,
что ферма Киннерет, основанная в 1908 году и сыгравшая огромную
роль в становлении киббуцного движения, находилась на территории
мошава Киннерет на берегу одноименного озера. Создан же мошав в
1909 году. Напоминаю, что время действия «Улисса» – день 16 июня
1904 года (во всех других случаях комментатор особо отмечает подобный
анахронизм). «(49) Агендат (точнее, Агудат) Нетаим
– товарищество плантаторов (др.-евр.), реальное предприятие в Палестине,
однако основанное в 1905 г.» Агудат нетаим
я бы перевел как Объединение садоводов – Эрец-Исраэль тех времен
все же не Кентукки периода рабства. Это объединение было создано
Ахароном Элияху Айзенбергом – выходцем из России – в 1904 (а не
1905) году с целью привлечь в помощь производителям цитрусовых и
виноградарям Эрец-Исраэль иностранный капитал. Айзенберг вообще
участвовал во множестве подобных предприятий, он был одним из учредителей
Керен кайемет. Между прочим, почему иврит,
пусть даже образца 1904 года, надо называть «др.-евр.» языком, как
будто все евреи вымерли еще до рождества Христова? А если и так,
то можно ведь писать это слово правильно, без дефиса: древнееврейский. «(49) нельзя без малейшего изъяна–— Мойзел описывает иудейский обряд Праздника
Кущей, сопровождаемый принесением во храм пальмовых ветвей и лимона». По-моему, этот
комментарий не только ничего не объясняет, но и запутывает читателя.
А дело обстоит просто. Блум продолжает на ходу читать сионистскую
листовку. В его мозгу рождаются ассоциации: сбор плодов, апельсины,
цитрон «бедняга Цитрон» (реальный дублинец), «плод восковой, прохладный…
вдохнешь аромат... Мойзел мне говорил... нельзя ни малейшего изъяна...» Мойзел не «описывает иудейский
обряд Праздника Кущей» (Суккот), а объясняет Блуму, что этрог (цигрон) – а вовсе не лимон! – должен
быть без пятен и повреждений, чтобы входить в состав арба миним, четырех – а не двух! – растений, необходимых для религиозных
церемоний в дни праздника. Растения эти: веточки мирта (хадас), ивы (арава), нераспустившийся пальмовый побег (лулав) и этрог. А при чем
тут Храм, разрушенный римлянами в 70 году н.э.? Можно подумать,
что евреи праздновали Суккот только во времена Иерусалимского храма!..
Короче говоря, вместо того, чтобы указать на тонкую нить ассоциаций,
не входя в подробности незнакомых ему обрядов, комментатор запутался
сам и заморочил голову читателям. «(95) ...Хаггада (наставление, др.-евр.) – книга
с описанием правил и священными текстами праздника еврейской пасхи
(Пессах)». Правильный перевод слова хагада (агада) – повествование, рассказ,
и это действительно рассказ о выходе евреев из рабства на свободу,
который воспроизводят за пасхальным столом. «Предпоследняя фраза в службе
кануна Пессаха: «Даруй нам, чтобы на будущий год мы могли быть в
Иерусалиме». На самом деле, последняя фраза пасхальной службы звучит
в переводе на русский так: «В следующем году – во вновь отстроенном
Иерусалиме!» «И потом ягненок…– песнопение-притча «Один козленок», заключающее службу
Пессаха и трактуемое как утверждение закона возмездия…» Примерно так трактует пасхальную
песенку о козленке и сам Блум: «...каждый пожирает всех кого может».
Эта мысль важна Джойсу для дальнейшего, но еврейская традиция не
имеет с этой трактовкой ничего общего. Распространенный комментарий:
козленок – евреи, отец – Бог, две зузы – скрижали Завета, кошка
– Ассирия, собака – Вавилон, палка – Персия, огонь – Греция и т.д.
В результате все враги Израиля гибнут, уничтожив друг друга. «(142) …аве, равви – приветствие Иуды Христу (Мф 26,49) ...» Если дотошный читатель заглянет
в Евангелие, то в указанном месте прочтет нечто иное: «И тотчас
подошел к Иисусу, сказал: радуйся, равви!» Накладка получилась потому,
что слова «Аве, равви!» – не из русского, а латинского канона Библии.
Используя в своей работе английские и американские комментарии к
«Улиссу», Хоружий не подумал, что читатели русского
перевода обратятся за справками к русской, а не латинской Библии. «(293) тефилим – Блум имеет в виду мезузу, свиток с кратким священным текстом». Блум, в качестве героя романа,
имеет право исказить слово тефиллин,
а комментатор нет. Кстати, почему Блум спутал тефиллин с мезузой?
Да потому, что «краткие священные тексты» и в коробочках тефиллин,
и в футляре мезузы почти одни и те же: отрывки из Пятикнижия (Дварим,
6:4 – 9; 11:13 – 22; 11:10 – 21; Шмот, 13:1–16). «(346) Вшиволет– искаж. «шибболет», слово-пропуск, см. Суд 16,6». Все верно. Только стоит добавить,
что таинственное «слово-пропуск» означает в переводе с иврита всего
лишь «колос». «(361) ...Талиф – молитвенный убор иудеев». Опять же, Блум, подвластный
воле писателя, имеет право искажать слова как угодно, но комментатор
обязан указать на это и дать слово в правильной транскрипции: таллит (иврит) или талес
(идиш). А что такое «молитвенный убор иудеев»? Кафтан? Тюрбан? Шляпа?
Ермолка? Тот, кто никогда не видел «талифа», будет теряться в догадках. В шутовском списке Блума на
с. 361 фигурируют и другие понятия, требующие пояснения. Неясно,
почему необходимо комментировать такие слова, как алеф,
Ханука, бар-мицва, но не нужно – кошер,
ашкеназим, мешуге... Вообще, с транскрипцией ивритских слов
в современной русской литературе дело обстоит из рук вон плохо.
Но, по крайней мере, в одной книге можно было соблюсти единство:
Йом Кипур (с.131) – Йом-Кипур (с.361), Хаггада (с.95) — Хагада (с.361)
и т.п. «(365) ...барон Морис Ле Гирш (1831 — 1906) — австр. финансист-еврей, активно
поддерживавший евреев – жертв преследований». Во-первых, известного еврейского
благотворителя звали Морис де Гирш и умер он не в 1906-м, а в 1896
году. Во-вторых, он поддерживал не только жертв преследований, но
также стремился привлечь евреев к сельскому труду, организовывал
школы, ремесленные мастерские, основал Еврейское колонизационное
общество и пр. «...бен Маймун – видимо, Моисей бен Маймун (Маймонид)». Великого еврейского философа
и ученого звали Моше бен Маймон. «(388) Стена плача – остаток древней храмовой стены...» Распространенная ошибка. Как
установлено археологами, Стена плача (Котель
маарави, Западная стена) – остаток не «храмовой стены», а подпорной
стены, окружавшей Храмовую гору. «... число лиц, с Блумом,
равно 10: минимум, требуемый для моления у Стены плача». Этот кворум, называемый миньян, необходим для любой общественной
молитвы, Стена плача тут ни при чем. Необходимо было отметить также,
что включение в шутовской миньян женщины (Минни Уотчмен) делает
его «некошерным», ибо, согласно еврейской религии, женщины не могут
молиться вместе с мужчинами. Вообще, вся ситуация – сплошной бурлеск,
оксюморон: жертвоприношение, миньян, осыпание Блума гнилыми плодами,
чтение «Шма» и пр. (393) «Все, что твое мое,
а все что мое то мне» – а это, безусловно, аллюзия на известное
изречение из трактата «Пиркей авот» (5:11): «Тот, кто считает: мое
– мое, а твое – твое, – человек посредственный... Кто считает: мое
– твое и твое – твое, – благочестив; а кто говорит: мое – мое и
твое – мое, – злодей». Пусть этот комментарий будет моим скромным
вкладом в джойсоведение. «(477) ...Массор, Масоретский текст – свод правил и комментариев, относящихся
к чтению и толкованию евр. Библии». На самом деле, масора, или месора (букв. «предание») – это комплекс указаний (орфография, огласовки,
синтаксическое деление, написание букв, ударение, кантилляция),
служащих сохранению канонизированного текста Торы и нормативов его
оформления при переписывании. Комментирование тут ни при чем. Понятно
также, что масоретский текст и масора – не одно и то же. А масор, между прочим, это на иврите – пила. «(477) гимн «Надежда» (1878),
слова Нафтали Имбера, музыка Шмуэля Когена...» Опять неточность: Шмуэпь Коэн
не писал оригинальную музыку к «Ха-тикве», а обработал народную
молдавскую (румынскую) мелодию. Начальные же строки сионистского
гимна, данные в романе в фантастической транскрипции, переведены
комментатором весьма вольно: «В заветной глубине сердца/Бурна и
могуча душа Иудеи». Действительно, перевести эти
две строки нелегко (иврит здесь по праву можно назвать «др.-евр.»
языком), тем более, что они не составляют законченной фразы: «Кол
од балевав пенима/Нефеш иехуди хомия...» Предлагаю свой вариант:
«Покуда в груди бьется еврейское сердце, (будем к востоку идти мы
вперед...»). Довольно примеров. В романе как-никак более пятисот страниц, более сотни страниц комментариев. В заключение я хочу еще раз подчеркнуть, что в своей «нееврейской части» примечания С. Хоружего очень интересны и, я бы сказал, поучительны, а для меня, неспециалиста, скромного читателя «Улисса», просто незаменимы. |
Домой
|
Самиздат
|
Индекс
|
Вперед
|
Назад
|
|
|
||||