К юбилею Победы в Отечественной Войне, память родных, фотографии - ПОМНИ! Рейтинг Опции

[michael smolyak]

remember

Alan Jacobs

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/ajacobs.jpg)

has been to Auschwitz and Birkenau many times. During those visits, he interviewed numerous survivors and took many photographs of the camps. He also spent many hours viewing artifacts, art and photographs stored at the Auschwitz Museum Archives. He made a film using the words and art of survivors and SS photos. Although still a work in progress, it has been shown in universities, professional conferences, cultural centers etc. There have been several shows of Jacobs Auschwitz photographs, some of which can now be seen on the Internet:

Also Jacobs has had several articles published on the structure of dictatorship and for some of this work he received the 1996 Eric Berne Memorial Award for social applications of theory. He wrote about autocratic power, nationalism, aspects of survival, and e***anations of why people commit mass murder and genocide.

Jacobs is the editor of Idea, an e-journal of articles, stories and reviews dedicated to discussion and e***oration of cults, totalism, autocracy, war, holocaust and genocide.

Also a psychotherapist and trainer, Jacobs has has conducted workshops for professional therapists in the USA and abroad.

This photograph was taken in 1996 at the base of the infamous staircase into the rock quarry at the former Nazi concentration camp, Mauthausen.

Contact at электронная почта.

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/PrayerShawls.jpeg)

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/Paint-W-Photo.jpeg)
The Only Way Out

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/BlackFlower.jpeg)
The Black Flower of Brzezinka

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/FenceLamp.jpeg)
The Wires

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/Clogs.jpeg)
Roll Call

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/Halt.jpeg)
Portrait of the Master

(IMG:http://www.remember.org/jacobs/BirkEntrance.jpeg)
Hell's Gate

[michael smolyak]

Бабий Яр

Немцы заняли Киев 19 сентября 1941-го. Немедленно была организована полиция, состоявшая, по крайней мере, на первых порах, в значительной части из пришедших с нацистами галицийцев. Началась волна арестов, обысков, облав, розыскных мероприятий по заранее подготовленным спецслужбами «Особой розыскной книге СССР», «Спискам по выявлению места проживания». Охотились за партийными и советскими работниками. В считанные часы в городе создалась накаленная атмосфера выискивания «обидчиков» — коммунистов, чекистов, активистов и сведения с ними счетов. Коснулось это и евреев.
Появлялось все больше признаков того, что устанавливавшийся в Киеве оккупационный режим имел четко выраженную антисемитскую направленность. Отношение к еврейскому населению со стороны нацистов и тех, кто их поддерживал, становилось все более агрессивным. По свидетельству жителей города Е. Литошенко, Т. Михасева и других, уже 21 сентября на улицах, у водонапорных колонок, в людных местах происходило избиение евреев. Гитлеровские солдаты и местная полиция оцепили синагоги и вывезли всех молящихся в неизвестном направлении — никто больше никогда их не видел. Вскоре на берегу Днепра под Киевом стали находить мешочки с еврейскими молитвенными принадлежностями. Особенно много людей погибло в Голосеевском лесу, который был завален трупами.
21-22 сентября 1941-го в Киеве произошли события, которые сыграли роль предлога для начала массового истребления евреев. Одно за другим взрывались роскошные здания на Крещатике, где разместились различные немецкие структуры. Один из очевидцев вспоминал, давая показания Чрезвычайной госкомиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков: «Приблизительно часа в 2 дня в магазине «Детский мир» произошел взрыв... Мы посмотрели в сторону взрыва и нам показалось, что из Детского мира появился клуб дыма. Через несколько секунд я увидел, как огромных размеров огненный язык взметнулся по направлению к магазину кондитерских изделий. После этого раздался оглушительный взрыв. Я увидел, как стена огромного дома, где помещался «Детский мир» отошла от здания и провалилась на улицу... взорвался Универсам...». Последствия взрывов и начавшихся после этого пожаров были ужасающими: исторического центра Киева, составлявшего славу города, больше не существовало. В горы битого кирпича, обожженные скелеты зданий превращены центральная магистраль украинской столицы — Крещатик и еще три километра прилегающих к нему улиц: Николаевская (ныне Городецкого), Меринговская (Заньковецкой), Ольгинская, часть Институтской, Лютеранской, Прорезной, Пушкинской, Фундуклеевской (Богдана Хмельницкого), бульвара Шевченко, Большой Васильковской (Красноармейской), Думская площадь (площадь Незалежности) — всего 940 крупных жилых и административных зданий, среди них пять лучших кинотеатров, театр, консерватория, цирк. Разрушения причиняли фугасы, взрываемые по радио с большого расстояния — до 400 км. Советские минеры заложили радиомины в лучшие административные и комфортабельные здания, в которых, по расчетам НКГБ, должны были размещаться немецкие штабы, органы оккупационной власти, квартиры немецких генералов и офицеров. Советская пропаганда предпочитала обходить вопрос о том, кто уничтожил Крещатик, либо списывала все на немцев. Даже Н.С. Хрущев в своих знаменитых мемуарах «Время, люди, власть» писал: «Крещатик был разрушен после прихода немцев. Я так и не смог разобраться, кто же взрывал дома ...Немцы объясняли населению, что взрывали партизаны. Я знаю, что таких заданий партизаны не получали, но кто его знает?».
Как бы то ни было, но взрывы действительно послужили предлогом к уничтожению киевских евреев. 28 сентября повсюду было расклеено объявление немецких властей. В литературе приводятся разные варианты этого приказа, хотя по содержанию они одинаковы. Приведенный нами текст списан с экземпляра этой листовки, хранящейся в материалах ЧГК. Вот он: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 к управе на угол Мельниковой и Доктеривской улиц. Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи будет расстрелян». Поскольку в этом месте проходила железная дорога, то многие евреи думали, что их собирают для эвакуации в какой-нибудь концлагерь в Германии, и этим объясняли приказ захватить белье и теплые вещи. Именно поэтому основная часть киевских евреев спокойно собралась на указанное место. Впрочем, даже среди оккупационных войск не все верили в возможность поголовного уничтожения евреев. Сохранился рассказ о том, что у проходящего немца старики, хорошо говорившие по-немецки, спросили: «Правда ли, что нас будут сейчас расстреливать?» «Что Вы, что Вы, чтобы немцы сделали такую подлость. Никогда в жизни!» — возмутился тот.
Оккупационные власти пунктуально и педантично готовились к проведению бесчеловечной акции: 25 сентября они приняли прибывшего в Киев главного начальника СС и полиции обергруппенфюрера СС Ф. Еккельна — уже сам по себе этот визит за три дня до расстрела говорит о многом. 26 сентября Еккельн провел совещание с участием чинов СС, полиции безопасности и СД у коменданта города генерал-майора Эбергарда, на котором был рассмотрен и утвержден план «мероприятия». Были подготовлены исполнители акции: вместе с вермахтом в город вошли подразделения, «специализирующиеся» на убийствах евреев — зондеркоманда 4а айнзацгруппы «С» под руководством штандартенфюрера СС П. Блобеля1, части полицейского охранного полка «Пiвдень», а также Буковинский курень, возглавлявшийся П. Войновским.
С помощью городской управы было определено место расстрела — целая сеть яров длиной 2,5 км, глубиной — 20-25 м, с одной стороны которых был пустырь, далее роща, а другая — упиралась в кладбище. Был выработан маршрут, назначено место сбора жертв (место сбора было указано не точно, улиц с такими названиями в городе не было — авторы приказа явно не знали города), отпечатано и расклеено по всему городу до 2 тыс. объявлений с приказом.
Нацисты подготовили надежное обеспечение акции: кроме спецподразделения СС, на которое была возложена главная роль, была привлечена вновь созданная киевская полиция, задачей которой было обеспечение «порядка». Были проведены дезинформационные действия: распространялись слухи о переписи евреев, их переселении, проинструктированы тысячи управдомов и дворников. Было осуществлено множество других мер, последовательная реализация которых в крайне сжатые сроки свидетельствует о том, что, вступая в Киев, гитлеровское командование уже вынесло смертный приговор евреям города и заранее начало подготовку к их массовой казни. Весь комплекс мероприятий по подготовке небывалой карательной операции был завершен 28 сентября. Вермахт, СС и украинские «вспомогательные силы» действовали четко и слаженно. Командовавший эсэсовской айнзацгруппой «С» д-р Раше сообщал в Главное управление имперской безопасности, что «предусмотрена казнь, по меньшей мере, 50000 евреев. Вермахт приветствует эти меры и просит о радикальных действиях»2.
С рассветом 29 сентября начался исход десятков тысяч стариков, женщин, детей в братскую могилу в Бабьем Яру. Вновь предоставляем слово очевидцу. Виктор Орлов был руководителем подпольной группы «Шурай», действовавшей в Киеве в 1942-м-1943-м и после освобождения города написал отчет о жизни под оккупацией где и находится отрывок, посвященный события сентября 1941-го: «Поток беззащитного еврейского населения двигался три дня и три ночи. Старики, старухи, женщины и дети, мужья и сыновья беспрерывным потоком двигались по направлению к еврейскому кладбищу. Населению, проживавшему по улицам, где происходило движение беззащитного еврейского населения, не разрешалось выходить со двора, разговаривать с движущейся массой, подавать воду для питья и впускать в жилище для его личных надобностей. За соблюдением этого зорко следили эсэсовцы... Однако, под разными предлогами выставлялось ведро с водой для питья... Старцы, после своего последнего молебна, в своих траурных одеждах двигались среди общей массы. Тех, которые были не в силах ходить, несли на спине, или же везли в коляске. Тупые озверелые немецкие офицеры по пути следования отбирали у населения чемоданы, носильные вещи... В момент сопротивления избивали сопротивляющихся до полусмерти и оставляли лежать на мостовой, не разрешая оказать помощь. ...Мимо моего дома шли сотни знакомых лиц, но распрощаться с товарищами нельзя, ибо за всем зорко следит гестаповец. Никак не верилось, что такое количество беззащитных людей безо всякого обвинения ведут на расправу только за то, что они еврейской национальности». На второй день Орлов пробрался на само место расстрела. Вот, что он увидел: «...Люди, выходившие к месту расстрела, были догола раздеты, а некоторые были в нижнем белье. К месту расстрела они не шли, а бежали, прижавшись друг к другу. Некоторые что-то пели и кричали. Это были умалишенные. Раздалась очередь пулемета или автомата — некоторые падали в овраг. Остальные падали здесь на месте — некоторых гитлеровские убийцы сталкивали в яр живыми, в том числе и детей, которых кидали, взяв за ногу и размахнувшись... Золотые коронки и зубы вынимались или выбивались до расстрела». Кроме собственно евреев погибло много русских и украинцев — членов смешанных семей. Многие из них спокойно прошли первый кордон, где стояли украинцы, часто отговаривавшие их идти дальше. Из-за второго кордона, состоявшего из эсесовцев, не возвратился практически никто.
Расстрелы длились в течение пяти дней. Но наиболее интенсивными они были в первые два дня, когда погибла основная масса людей. Кроме того, в Кирилловской психиатрической больнице были уничтожены все больные евреи (около 300 человек), которых вывезли в отделение, расположенное в лесу. Подводили их к яме и сталкивали туда больничные санитары. Кроме того, часть евреев была сосредоточена в лагере на Керосинной улице. Начиная с 29 сентября и до 3 октября ежедневно из лагеря уходили 15-20 грузовых машин, куда заталкивали евреев до 16 и после 35 лет. Они возвращались, везя обратно лишь их одежду.
К исходу пятого дня Киев стал городом, «свободным от евреев» — «юденфрай». Точная цифра погибших в Яру неизвестна. Согласно отчету, обнаруженному в Германии, был расстрелян 33771 человек. Но, по всей вероятности, это касалось лишь первых двух дней. Так что общую цифру жертв Яра можно определить примерно в 50-60 тысяч человек.
Я хотел бы закончить эту статью стихотворением, написанным некой Ольгой Ансшет (прошу прощения, если переврал фамилию, неправильно прочтя ее в рукописных бумагах времен войны), посвященное этой трагедии:

Слушайте! Их посылали в строй,
В кучки пожитки сложив на плечах,
Полузадохшися, полуубитых,
Полузаваливали землей!

Видите этих старух в платках,
Старцев, как Авраам величавых,
И Вифлеемских младенцев кудрявых,
У матерей на руках?

Я не найду для этого слов,
Видите, — вот на дороге посуда,
Подраный талес, обрывки Талмуда,
Клочья размытых дождем паспортов?..