Если кто-то не читал, хочу порекомендовать:
http://mk.ru/newshop/bask.asp?artid=72907
http://mk.ru/newshop/bask.asp?artid=73001

Итак, к вопросу о дворнике Спиридоне.
В конце 18-го века российская интеллигенция возлюбила народ. Собственно, любовь к народу и было тем, что отличало интеллигенцию от всего прочего образованного сословия. Неинтеллигентная часть просто служила, делала карьеру, а если и любила народ, то только созданием гаремов из крепостных девок. В остальном же она народ не жаловала: он был необразован, от него плохо пахло. Щедринский помещик даже просил Бога избавить его от мужиков.
Любовь же интеллигенции к народу выражалась по-разному: Владимир Раевский открыл в своем полку школу грамоты для солдат, Иван Горбачевский отпустил своих крепостных на волю, Сергей Муравьев искоренил у себя в батальоне телесные наказания. Но никто из них при этом не "косил" под мужика.
Интеллигенция (как и все образованное сословие) была "страшно далека от народа". Многие учились за границей, а некоторые (даже из тех, что учились дома) овладевали русским языком позже французского (как братья Муравьевы-Апостолы или Пушкин, чьи первые стихи были написаны по-французски). Некоторые интеллигенты это тяжело переживали и старались стать ближе ему. Константин Аксаков для этого наряжался в крестьянское платье, хотя его крестьяне только крутили пальцем у виска и считали, что барин умом тронулся. Впрочем, юродивых на Руси любили. Лев Толстой пошел дальше: он не только переодевался в крестьянское платье и ходил босиком, но и попробовал овладеть сапожным ремеслом. Это ему не удалось, да и вообще, не тем Лев Николаевич хорош был.
Тогда же пошла мода на "народный" язык, точнее, на то, что интеллигенты считали "народным" языком. Так прокламация народовольцев изобиловала выражениями "чтой-то, братцы", "хлебушко" и т.д. успеха она не имела.
Любовь к народу остается и по сей день. Потому что народ и сегодня плохо живет. Но вопрос, что же такое народ, как его представляет себе интеллигенция - это вопрос открытый.
(Продолжение следует)

Александр Исаевич Солженицын тоже очень любит народ.
Читая его публицистику (не только "200 лет вместе"), я давно заметил его любовь к слову "народ". Со временем оно стало мне мозолить глаза, оно встречалось достаточно часто и произносилось (хоть и было написано) явно с благоговейным придыханием. И в какой-то момент оно мне многое объяснило в позиции Солженицына, в его превращении в .. в то, что он сейчас из себя представляет.
Все мы в школе проходили роман "Отцы и дети", даже те, кто не любил Тургенева. Один из его персонажей, Павел Петрович Кирсанов (интеллигент, "страшно далекий от народа"), дискутируя с нигилистом Базаровым, говорит о народной мудрости. На это Базаров отвечает:"А если народ уверен, что когда гром гремит, это Илья-пророк в своей колеснице на небо возносится, так что же мне с ним соглашаться?"
А.И. возлюбил народ до такой степени, что готов с ним согласиться.
При его жизни народ все время жил плохо. Солженицын его любил и хотел, чтобы народ жил хорошо. Под народом понимались люди, занимающиеся тяжелым физическим трудом, желательно - крестьяне. Ибо горожанин (даже рабочий) уже подпорчен цивилизацией, а, следовательно, иностранным духом, значит, не может в полной мере считаться народом.
Если бы в семнадцатом году А.И. был уже взрослым человеком, он пошел бы в большевики, загонять железной рукой человечество к счастью. Будучи по натуре диссидентом, он скорее всего примкнул бы потом к шляпниковцам или троцкистам, требуя свободы внутрипартийной жизни. Но.. история, как известно, не допускает сослагательного наклонения.
Продолжение следует.

Сообщение отредактировал Kloots - Воскресенье, 5 Октября 2003, 3:40

Мысль о народной мудрости была принята А.И. без доказательств, как аксиома. Все, что исходило из народа, стало для Исаича священным. Правда, Пушкин для него остался великим поэтом, а не персонажем похабных анекдотов, а в музыке А.И. все-таки любил Шумана, а не деревенские частушки. Хотя логику здесь искать не приходится.
Сегодняшний русский народ не совсем соответствовал идеалу А.И., поэтому Солженицын обратился к далекой истории, где народу можно было из сегодняшнего дня придать желательные черты. Российская империя была более гуманным режимом, чем тот, который отправил капитана Солженицына в лагеря. Поэтому А.И. страстно возлюбил ее. Он все делал страстно и пламенно, как в те довоенные годы, когда был коммунистом ("Красное колесо" сначала называлось "Люби революцию"). Для полного слияния с тем, придуманным, народом российской империи он принял православие. Разумеется, он принял его страстно, до разбивания лба об пол. Из сегодняшнего дня он взял для себя народные предрассудки: "простой" народ относится к интеллигенции с предубеждением - Солженицын это принимает (вспомним антиинтеллигентские настроения "Ивана Денисовича"), народ евреев "не очень", как говорил Данила Багров, - Исаич их тоже не очень, включая Копелева или Эткинда. У народа есть постоянная "отмазка" в духе "я не антисемит, у меня есть друг еврей" - Исаич поминает "друга Милю из Ростова". И по всей "200 лет вместе" рассыпаны фразы "такое мнение в народе было", без всякого сомнения, что это - истина. Да и как можно сомневаться в истинности того, что "евреи предпочитают фронту Ташкент", раз такое мнение было в НАРОДЕ!

Внимание!!!
читайте ответ метра на злопыхания трудящихся масс :D
Александр Солженицын: Почему меня снова травят?
http://www.kp.ru/daily/23141/24152/

Этот прием выпукло проявился при первом же перебросе газетной кампании на территорию России - в развязнейших ухватках и брани журналиста «Московского комсомольца» (сентябрь 2003) по адресу книги «Двести лет вместе» и ее автора. Дейч грубо искажает главу из моей книги об участии евреев в войне. Именно в противовес расхожему представлению, что многие евреи уклонялись от армии, - я добыл и впервые привел никогда прежде не публиковавшиеся архивные данные Министерства обороны, из которых следует, что число евреев в Красной армии в годы Великой Отечественной войны было пропорционально численности еврейского населения, то есть пропорция соответствует средней по стране (Часть II, с. 363 - 364). Но Дейч без оглядки идет и на подделку цитат (сносок нигде не дает, ищи, читатель, где хочешь, а еще лучше - не ищи, поверь Дейчу). Впаривает мне выражения типа «ленинско-еврейская революция». Смеет обсуждать воровскую публикацию - с ее сквозным хулиганским изгаженьем и грязной фальсификацией - выкраденных моих черновиков 40-летней давности. Ему вторит «Эхо Москвы»: «пусть ответит общественности!» На что отвечать? На вашу непристойную готовность перекупать краденое? Какое уродливое правосознание, какое искажение норм литературного поведения.
http://www.kp.ru/daily/23142/24172/

Не плохо бы скопировать всю статью сюда.

Статью я прочитал. 90 % посвящено клевете, обрушившейся на А.И. после "Ивана Денисовича", "Архипелага" и т.д. Короче - в течение всей его жизни. Относительно Дейча: мне не верится, что тут было что-то злонамеренное: если вышла книга под именем Солженицына, а он от нее отказывался, Дейч доказал, что она принадлежит именно перу А.И., то тут претензии к издателям, а не к Дейчу. Цитаты же следовало приводить, тут Исаич прав. Насчет Каждая и батареи Исаича - тоже прав: тут надо знать предмет. Правда, Исаич ни словом не коснулся ни книги Резника, ни других, где с ним спорят по существу его книги. Но статья посвящена не этому, так что тут все правильно.

Дело в том, что от АИ ждут именно ответа по "200 лет", он же предпочел сделать вид, что весь шум не относится к его книге.
Странная трусость у человека прошедшего лагеря и войну.

Мне кажется, что это не трусость, Алекс, а неумение понять и воспринять аргументы. Дело в том, что со времен "Архипелага" Исаич привык, что его критикуют не за содержание, а по идеологическим причинам. Вот он и решил, что это как бы продолжение той клеветы, которую тогда обрушили на него советские СМИ. Из ответов он выбрал два наиболее слабых звена (промахи Дейча и Каждая). Для того, чтобы ответить Резнику (если есть что ответить по делу), нужно писать новую книгу.

Возможно я бы согласился с этой оценкой, но..
но ведь АИ не какой то там тупой преподаватель Марксизма-Ленинизма.
АИ достаточно умён, что бы понимать за что его критикуют. И именно то, что он выбрал два самый слабых звена для ответа, очень красноречиво об этом говорит.
А может он и правда антисемит?

Напоминает старый анекдот про Арафата. Шарон размышляет:"Не понимаю я этого Арафата: действует, как террорист, говорит, как террорист... Может он и правда террорист?"
Но, возможно, всю остальную критику А.И. действительно не понял. Или не читал. У него времени нет - "глыбы" пишет.

Еще одна статья об втором томе:
http://magazines.russ.ru/druzhba/2003/11/font.html

Большое спасибо, Клоотс.

Я много думал об этом, но пришел к выводу, что созданная и законченная книга живет отдельно от ее создателя. Ну что из того, что Шукшин был антисемитом и человеком потрясающе невежественным? От его рассказов отказываться? Или от "Плотницких рассказов" Белова? Или от "Прощания с Матерой" Распутина? Возьмем у них лучшее и откажемся от худшего. Так и у Исаича возьмем "Ивана Денисовича", а от "Колеса" и "200 лет..." откажемся. Неоригинально, но надежно!

"Не поздоровится от эдаких похвал..."
http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/03/522/71.html

Сообщение отредактировал Kloots - Пятница, 21 Ноября 2003, 9:45

Я перечитал во втором томе "Двести лет вместе" то, что относится к горячо любимому мною Галичу (гл.24 "На отколе от большевизма"). Помимо нелепого обвинения Галича чуть ли не в русофобии Солженицын обвиняет его в конформизме:"10 его пьес поставлено «большим количеством театров и в Советском Союзе и за рубежом»[216], — и сценаристом, участвовал в создании многих фильмов. Это — в 40-50-е годы, годы всеобщей духовной мертвизны, не выбиваясь же из неё? И о чекистах тоже был у него фильм, и премирован."
Что Галич был чисто советским драматургом - это известно каждому. Вообще, претензии, предъявленные Солженицыным поэзии Галича - это отдельная тема (может, выскажусь позже). Но меня тут заинтересовало: кому и за что предъявляет претензии Солженицын? В своей "Литературной коллекции" он упрекает Гроссмана за то, что в сталинские времена тот описывал положительных партсекретарей, разделял коммунистические иллюзии. Аналогичные претензии предъявлены Галичу. Они расстались со своими иллюзиями после А.И., а следовательно - недостаточно хорошие, нравственные и т.д.? Вряд ли.
В 1952 году начинающий писатель-фронтовик, сын раскулаченных родителей Виктор Астафьев тоже восхвалял коллективизацию (а попробовал бы он писать по-другому!). Василий Белов был не просто членом партии, а секретарем райкома, в этом качестве проводил "линию партии". О Солоухине "умолчим, его послужной список слишком длинен". В диссидентстве они не участвовали, за Исаича не заступались (в отличие от Галича или Войновича). Но никому из них, насколько мне известно, А.И. не предъявлял никаких претензий, не призывал к покаянию, наоборот, всегда называл в числе своих любимых писателей. Почему?

Сообщение отредактировал Kloots - Суббота, 22 Ноября 2003, 10:47

Клоотс, с днем рождения!

(IMG:http://www.jewniverse.ru/forum/style_emoticons/default/leb.gif) ' /> (IMG:http://www.jewniverse.ru/forum/style_emoticons/default/hb.gif) (IMG:http://www.jewniverse.ru/forum/style_emoticons/default/birth.gif)

Огромное спасибо, Ирена!

Солоухин за свои мерзости не каялся, что не мешало Исаичу пламенно его любить. Когда в разгар перестройки началось обсуждение травли Пастернака, и "поименно вспомнили тех, кто поднял руку" (А Галич), Солоухин разразился удивленной статьей: а за что, мол, я должен каяться? ну, подумаешь, выступил против Пастернака, так ведь мне предложили, все, кому предложили выступили, а если Евтушенко отказался, так ведь и он в защиту не выступил, "только" отказался участвовать в расправе... (цитирую по памяти, но за смысл ручаюсь). Почему же А.И. не требует от него покаяния? Почему требует от Галича, чтобы он отказался от своих достаточно безобидных советских пьес и киносценариев (а что особенного в "Вас вызывает Таймыр" или "Верных друзьях"? "Дайте жалобную книгу"?), каялся за премии? Помнит, что в отличие от всех "деревенщиков", благополучно пребывавших в русле советской литературы (я это не в упрек им), Галич "вышел на площадь" - но не так, как надо по А.И., не с теми тенденциями. Я уж не говорю, что подход к поэзии Галича у А.И. чисто агитпроповский, ленинский, т.е. полезно ли это для пропаганды. Ленин высоко ставил "Мать" Горького не потому, что это талантливое произведение (он признавал свою некомпетентность в литературе), а потому, что "рабочие прочтут ее с большой пользой для себя." Так и Солженицын о Галиче: не отобразил красный террор, не показал евреев того времени, когда они сидели "в Синоде и в Сенате". Прямо напоминает претензии партийной критики к автору "Ивана Денисовича", который не описал в своей повести "истинных коммунистов, оставшихся и в лагерных условиях верными партии"... В то, что А.И. не знает, что такое художественное творчество, какие претензии можно предъявлять творцу - не верю. Почему же он уподобляется каким-нибудь ермиловым?
Пишет о Галиче: "И как же он осознавал своё прошлое? своё многолетнее участие в публичной советской лжи, одурманивающей народ? Вот что более всего меня поражало: при таком обличительном пафосе — ни ноты собственного раскаяния, ни слова личного раскаяния нигде! — И когда он сочинял вослед: «партийная Илиада! подарочный холуяж!»[216] сознавал ли, что он и о себе поёт?"
Да, сознавал! И раскаяние у него было: "Сколько раз мы молчали по-разному, но не "против", конечно, а "за"!" Или: "До чего ж мы гордимся, сволочи, что он умер в своей постели!" Это ли не раскаяние? Ведь не отделял себя Александр Аркадьевич от этого страшного "МЫ". Он тут и о себе поет. Но Исаич этого не видит. Почему? И (простите за повторение) почему он не видит отсутствие намека на раскаяние у "деревенщиков"?

Продолжение следует.

Излагаю я несколько сумбурно, но что поделаешь, давно "не тренировался", а профессиональных навыков не хватает

Итак, почему же Солженицын требует покаяния от интеллигентов и не требует его от "народных самородков"?
Все по той же причине - от любви к народу. Выходцы из деревни, обладатели (по мнению интеллигентов, "любящих народ") огромной мудростью, они для него вознесены на пьедестал и находятся вне критики. Тем более, что когда-то они действительно хорошо писали, и писали в отличие от прекраснодушных идеалистов не о страданиях хороших коммунистов, а о страданиях простого народа (насколько им это позволялось, конечно). Только их он считал абсолютно русскими, настоящими выразителями воли и мнения народа. А интеллигентов (почти по-ленински) - прослойкой, не знающей народа, не мерзнщей, не голодающей, бесполезной и т.д. А поскольку народ всегда прав, то и "деревенщики" всегда правы, даже тогда, когда вступают в партию, сидят в президиумах. А что, не по-народному? Народ тоже своего не упустит. Пить, конечно, плохо, но ведь народ пьет, так что это прощается Белову или Солоухину. Воровать нехорошо, но ведь народ-то подворовывает. Кто упрекнет Куняева за то, что присвоил себе строку Светлова "Добро должно быть с кулаками"? А вообще вспоминаются персонажи Фейхтвангера, Гитлер у него говорит об истинно германской северной хитрости. Так и здесь: райкомовская служба Белова, пакости Солоухина вызывают милую понимающую улыбку.