Еврейская Энциклопедия, начинаем публикации статей Опции

[michael smolyak]

Первое гетто в Европе

ВЕНЕЦИЯ, 25 апреля (АЕН) – Корреспондент Агентства еврейских новостей посетил в Венеции первое в Европе еврейское гетто.(IMG:http://img.aen.ru/photos/2007-04-25__166.jpg)

Суеверный антисемитизм появился в Европе лишь в XIV веке. До этого момента ближневосточные (левантийские) купцы-иудеи спокойно жили на Джудекке и пользовались уважением. Но с 1349 года они уже должны были носить на одежде желтый кусок ткани (а с XVI века – красную шляпу).
(IMG:http://img.aen.ru/photos/2007-04-25__166_2.jpg)

Левантинцы, скорее всего, все же ассимилировались с венецианцами, но в XV-XVI веках в город, вдохновляемые рассказами о терпимости венецианцев, приехали евреи из Испании и Португалии (сефарды), а затем и из Центральной Европы (ашкеназы – самые бедные).

Когда в 1516 году Папа потребовал их изгнать, Венеция (нуждавшаяся в банкирах, врачах и нотариусах) изобрела компромисс и поселила всех на изолированном острове, известном как Getto Nuovo – "новая плавильня" (которая здесь когда-то и была).(IMG:http://img.aen.ru/photos/2007-04-25__166_3.jpg)

Евреи из Германии неправильно читали - не "джетто", а "гетто": так и родился термин (его стали писать ghetto, чтобы соответствовать произношению).

Устройство жизни в первом в мире гетто было в равной мере результатом страха христиан перед "другими" и желания переселенцев жить своим укладом. На закате ворота запирались, но жалованье стражникам платили евреи: считалось, что это защита от погромов.

С другой стороны, евреям запрещалось владеть недвижимостью и профессией (кроме медицинской), а сексуальные связи с христианами карались смертной казнью. (IMG:http://img.aen.ru/photos/2007-04-25__166_1.jpg)

При этом уже в XVII веке гетто стало популярным туристическим аттракционом, особенно среди англичан, которым больше на евреев посмотреть было негде: считалось обязательным побывать на службе в синагоге и увидеть какую-нибудь волоокую, с длинным шлейфом, увешанную серебром Рахиль.

Ездили и специально к венецианским раввинам - за консультацией; Генрих VIII советовался тут по поводу своего трудного развода.

Евреи продолжали жить на территории гетто и в новое время. Именно отсюда в 1943 году венецианские евреи были депортированы в нацистские лагеря смерти. В память об этих трагических событиях на стене одного из зданий в гетто помещены панно, рассказывающие о трагедии венецианских евреев в годы Холокоста.(IMG:http://img.aen.ru/photos/2007-04-25__166_4.jpg)

И сейчас не прекращается еврейская жизнь на территории бывшего гетто. Там действуют несколько синагог, в том числе синагога ХАБАДа, "Бейт-ХАБАД" и ешива при нем, функционирует кошерный ресторан, в котором корреспондент АЕН очень вкусно пообедал.(IMG:http://img.aen.ru/photos/2007-04-25__166_5.jpg)

Рони Арье

[michael smolyak]

Шестидневная война: чего хотел СССР?

Андрей Остальский
Русская служба Би-би-си

(IMG:http://newsimg.bbc.co.uk/media/images/43009000/jpg/_43009007_tank203b.jpg) В 1967 году СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем

В 1967 году СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем
27 мая 1967 года посол СССР в Каире Дмитрий Пожидаев запросился на срочный прием к президенту Гамалю Абдель Насеру, который, бросив все дела, немедленно его принял.
Президент догадывался, что речь идет о чем-то срочном и чрезвычайно важном. Действительно, посол передал Насеру совершенно секретное послание лично от председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина.

Но содержание послания ввергло президента в некоторое недоумение. В решительной, по дипломатическим понятиям даже резкой форме советский премьер призывал Египет проявить сдержанность в назревающем конфликте с Израилем.


Если вы начнете войну, мы не сможем вас поддержать, писал Косыгин. Правда, в конце он заверил Насера в дружеских чувствах и подтвердил, что СССР окажет всю необходимую помощь в случае израильской агрессии. Надо ли понимать это буквально, или как намек, что Израиль нужно как-нибудь по-умному спровоцировать на выступление, ломал голову египетский лидер.
Увы, посол не мог ему ничем помочь. Он должен был только буквально передать содержание послания - интерпретировать его у него полномочий не было.

Неизбежная война

Тем временем война уже многим казалась неизбежной. Египетские войска были сосредоточены на Синайском полуострове, с которого по категорическому требованию Каира были выведены миротворческие силы ООН.

Египет также заключил военный пакт с Иорданией, преодолев сопротивление метавшегося меж двух огней прозападного короля Хусейна.

Был сделан и еще один угрожающий шаг - закрыт для израильских судов Тиранский пролив. Тем временем арабская печать была полна бравурных статей, предсказывавших, что Израилю - этому "неоколониалистскому проекту на Ближнем Востоке" - осталось существовать считанные недели, если не дни.

Об этом же говорили простые люди на арабской улице, и даже официальные лица - например министр обороны Сирии Хафез Асад - уже тоже не сдерживались. "Приближается война на уничтожение!" - объявил он.

СССР до поры до времени никак не реагировал на такие заявления. Напротив, на всех уровнях арабы получали заверения в том, что Москва "с пониманием относится к борьбе арабских народов за свои законные права".

Мало того, несколько полуофициальных советских источников предупредили Насера, что Израиль сосредотачивает большие силы для удара по Сирии и демонстрирует некоторые другие признаки подготовки к нападению.

Насер послал своего начальника генштаба проверить информацию - тот сообщил, что она не соответствует действительности. Что же это может означать, кроме подначивания на развязывание военных действий, размышляли в Каире. Тем более, что арабы имели преимущество в количестве танков и самолетов.

С военной точки зрения ударить первым означало бы получить большое преимущество. А то ведь если не сделать этого, так, пожалуй, первым ударит Израиль. И тогда уже он получит преимущество. И вдруг - это непонятное послание Косыгина...

А тут еще давление США - президент Джонсон уверял, что может предотвратить войну - ему удалось убедить Насера отправить своего заместителя для переговоров в Вашингтон.

Теперь в Каире поняли, что СССР и США вступили в контакт по поводу происходящего и в какой-то мере координируют свои позиции. Насер колебался...

Чьи танки лучше

Между тем СССР на протяжении всех прошедших после Суэцкого кризиса девяти лет тщательно вооружал и обучал египетские и сирийские войска. Оружие поставлялось щедро, в долг, на возвращение которого вряд ли можно было рассчитывать.

Обученные в советских военных академиях и на спецкурсах египетские офицеры приняли и советскую военную доктрину.

Дело дошло до того, что советская военная элита начала воспринимать неизбежную с ее точки зрения арабо-израильскую войну как своего рода генеральную репетицию, способ заочно померяться силами с Западом и НАТО. Чьи самолеты и танки лучше? Чье военное мышление современнее? Это уже стало вопросом собственного престижа.

Мало того, генералы уже докладывали в политбюро, что победа арабских армий (и советского оружия) вполне реальна... И вдруг американцы срочно протягивают "красную линию" до Белого Дома (до этого она заканчивалась в Пентагоне). Косыгин начинает общаться с Джонсоном.

Они договариваются "попридержать" каждый своих союзников, попытаться остановить почти уже начавшуюся войну. Было от чего придти в замешательство египетским лидерам.

Чего в самом-то деле хотели "Советы"? Казалось бы, все должно было быть проще простого: Израиль - союзник США, а стало быть - враг. Арабы - друзья и близкие союзники СССР. Чем решительней будет победа арабов, тем, соответственно, лучше.

Если при этом Израиль, вместе со своим атомным потенциалом будет и вовсе уничтожен, так и совсем замечательно.

Совсем недавно опубликованы новые материалы, вроде бы свидетельствующие о том, что СССР планировал (видимо, египетскими руками) уничтожить израильский ядерный реактор в Димоне. Что чуть ли не в этом состояла истинная стратегическая цель СССР.

Но если ставилась такая важная задача, ради которой целую войну затевали, то почему понадеялись на авось? Ведь никакой специальной подготовки к проведению столь важной операции не отмечено.

Вроде бы планировалось также высадить на израильской территории несколько военных десантов. Правда, общей численностью не более тысячи человек, причем не каких-нибудь суперменов-командос, а каких-то случайных "добровольцев", довольно небрежно отобранных в последний момент.

Вряд ли их появление могло что-нибудь изменить стратегически - если только речь не шла об их использовании в составе очередных миротворческих сил...

Нет, все эти разрозненные факты никак не складываются в единую картину.

Феномен Косыгина

В своих воспоминаниях бывший в то время первым секретарем Московского горкома КПСС Николай Егорычев рассказывал, что случайно стал свидетелем разговора на повышенных тонах между Косыгиным и Брежневым. Причем первый решительно требовал не дать втянуть СССР в ближневосточный конфликт и, судя по всему, вообще добивался "мирного решения".

Как же так, как это кто-то осмелился повысить голос на самого Брежнева? Глядя на это из 1970-х и 80-х годов, в такое трудно поверить. Но в тот момент, через два с половиной года после свержения Хрущева, ситуация выглядела совсем иначе.

Для успеха переворота Брежнев остро нуждался в поддержке пользовавшегося большим авторитетом Косыгина. Созданная при этом пестрая коалиция пришла к власти под лозунгом так называемого "коллективного руководства" - как противопоставление "волюнтаризму" Хрущева.

Косыгину было обещано положение "второго" - но почти равного "первому". Все важнейшие решения принимались консенсусом.

Например, во время международных переговоров бывали случаи, когда советская делегация брала "тайм-аут" для решения какого-нибудь острого вопроса, например, о поставках какого-нибудь особого вида вооружений или предоставления чрезвычайного кредита и так далее. Срочно собиралась "тройка" - Брежнев, Косыгин и председатель Президиума Верховного Совета Подгорный.

После продолжительного порой спора без свидетелей принималось согласованное решение, которое потом, видимо, штемпелевалось Политбюро.

К тому же к 1967 году Брежнев ощущал угрозу со стороны группировки молодого Александра Шелепина. Прими Косыгин сторону "железного Шурика" и неизвестно еще, чья бы взяла... То есть у Брежнева были в то время все основания соблюдать договор о "коллективности" руководства.

Некоторое время даже считалось, что именно Косыгин в первую очередь "курирует" отношения с капиталистическими странами ("братские социалистические" оставались за Брежневым).

В близких к правительству кругах ходили упорные слухи, что Косыгин не разделяает восторгов ЦК в отношении арабских лидеров и весьма скептически относится к странам так называемого "некапиталистического пути развития".

Именно Косыгин, видимо, первым сформулировал максиму: арабам, конечно, надо помогать, но нельзя из-за них оказаться втянутыми в мировую войну. (Потом, судя по всему, эту фразу повторял и сам Брежнев; таким образом была определена черта, которую Советский Союз старался не переходить в своей антиамериканской и антиизраильской политике).

Игра с нулевой суммой

Ко всему прочему нельзя забывать, что ни КГБ, ни министерство обороны к тому моменту в политбюро представлены не были. Руководители этих ведомств могли лишь выдвигать предложения - решения же принимались на уровне "небожителей".

Поэтому силовые ведомства могли сколько угодно пробавляться сочинением сладких планов - бомбежки Димоны, блокирования Шестого флота США, форсирования Рейна. Для того, чтобы планы становились реальностью, нужно было "решение инстанции", а там Косыгин обладал фактическим право вето.

Мне достоверно известен еще один небольшой, но, видимо, характерный пример такого рода: несколькими годами позже ливийский лидер Муаммар Каддафи попросил у Советского Союза подводную лодку (как выяснилось, для того, чтобы топить суда, перевозившие новых еврейских иммигрантов в Израиль), Косыгин решительно воспротивился этому, и Каддафи подлодку не получил.

Ситуация начнет меняться уже через несколько дней после окончания Шестидневной войны - когда Юрий Андропов будет избран кандидатом в члены ПБ.

Потом будет разгромлена группировка Шелепина, потом и председатель КГБ, и министр обороны будут введены в состав политбюро. Все это усилит позиции Брежнева и ослабит Косыгина.

Его не только постепенно отодвигают от внешнеполитических дел, но и выхолащивают его экономическую программу реформ - попытку ввести элементы рынка. (20 лет спустя Горбачеву придется начинать все сначала).

К середине 70-х годов с "коллективным руководством" было покончено. Соответственно простой и ясной стала и внешняя политика СССР - никаких более загадок, странностей и противоречий. Всегда одна и та же ясная игра с нулевой суммой против США и их союзников. Все, что плохо для американцев - хорошо для Москвы, и наоборот.

Что же касается Ближнего Востока, то здесь такая игра исключала возможность какого либо движения в сторону справедливого урегулирования, о котором столько говорилось на словах.

После разгрома Египта, Сирии и Иордании в 1967 году СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. Говорят, Косыгин считал это "костью", которую надо кинуть униженным военным. Был уверен, что это - временная мера. Никто не мог предположить, что нормальные связи будут восстановлены чуть ли не через четверть века.

И все-таки многие в арабском мире до сих пор тоскуют по той простоте и ясности, по той безоговрочной, без нюансов советской политике. Арабам казалось, что СССР защищает их интересы...

...После унижения 1967 года советские генералы готовились к реваншу в этой бесконечной заочной битве с "главным противником" и более или менее добились его в 1973 году. Но дипотношения с Израилем так Москва так и не восстановила.

Какое уж там "урегулирование", когда с одной из сторон даже нет возможности диалога! А зачем? Так было гораздо удобнее - играть в игру, в которой нельзя проиграть, но и окончательно выиграть которую тоже опасно.


BBC

[michael smolyak]

День в истории: 35 лет назад в Мюнхене были убиты израильские спортсмены

5 и 6 сентября 1972 года в Мюнхене разыгралась кровавая драма: рано утром восемь палестинских террористов из группировки "Черный сентябрь" напали на резиденцию израильской команды в Олимпийской деревне в Мюнхене. Боевики убили двоих спортсменов и взяли в заложники еще девятерых израильтян.

Террористы требовали освободить из израильских тюрем членов Организации освобождения Палестины. Премьер-министр Израиля Голда Меир отказалась выполнять требования боевиков.

Германские власти вели переговоры с террористами до позднего вечера. Рассматривалась попытка провести операцию по освобождению заложников, но в итоге от этой мысли отказались, так как подразделений специального назначения, способных справиться с такой задачей, в ФРГ тогда не было, а от иностранной помощи власти страны отказались.

Затем террористов в месте с заложниками на двух вертолетах доставили в аэропорт, где для них приготовили самолет, чтобы отправить в Каир. Германские власти планировали поместить под видом экипажа самолета переодетых полицейских и обезвредить боевиков, но в итоге и от этого плана пришлось отказаться из-за неподготовленности сотрудников полиции к подобным ситуациям.

Двое террористов, поднявшихся на борт самолета, обнаружили, что лайнер пуст, и запаниковали. В этот момент полицейские открыли огонь по боевикам. Во время перестрелки террористы убили всех девятерых израильтян и взорвали гранатой один из двух вертолетов.

Пятеро террористов были застрелены, трое – арестованы.

Олимпийский комитет прервал Игры на один день. Оставшиеся в живых израильские спортсмены покинули Мюнхен досрочно.

После этого теракта израильские власти приняли решение о ликвидации всех террористов, причастных к организации захвата спортсменов. Были уничтожены все, кроме одного – Мухаммада Уды (Абу Дауда), который недавно критиковал фильм "Мюнхен" режиссера Стивена Спилберга, посвященный трагедии на Олимпиаде-1972.

[michael smolyak]

Менахем Бегин, "террорист № 1"

(IMG:http://likud.ru/images/menahem_begin.jpg)
Менахем Бегин, один из выдающихся израильских государственных и политических деятелей, родился 16 августа 1913 года в польском Брест-Литовске (ныне Брест в Белоруссии). Он был сыном старшины местной еврейской общины Вольфа Бегина и Хаси Коссовской. В тринадцать Менахем познакомился с Владимиром (Зеэвом) Жаботинским, главным идеологом сионизма. Спустя пятьдесят лет на могиле Жаботинского в Иерусалиме Бегин произнес клятву в качестве израильского премьер-министра. Но это было позже, а в то время... Уже тогда Бегин стал членом молодежного формирования «Бейтар», бежал в Литву, надеясь пробраться в Палестину.

В Брест-Литовске Бегин окончил еврейскую школу «Мизрахи» и польскую среднюю школу и в 1931 году поступил на юридическое отделение Варшавского университета, по окончании которого в 1935 году получил степень доктора права и стал заниматься адвокатской практикой.

Оставшиеся в Польше родители и его единственный брат погибли. В Литве после присоединения её в 1940 году к СССР Менахем Бегин был арестован 20 сентября 1940 г. по обвинению в антисоветской подрывной сионистской деятельности в качестве верховного представителя организации «Бейтар» всей Польши, и осужден Особым совещанием к восьми годам заключения в северных лагерях Гулага. Сначала он сидел в тюрьме Лукишки в Вильнюсе, а затем был отправлен в Печорский каторжный лагерь на берегу Северного моря, где работал на прокладке транспортных дорог северного края.

После нападения Германии на СССР Бегин и тысячи других польских пленных были освобождены из лагерей с целью создания из них новой польской армии. В 1942 году Бегин вступил в армию Андерса (польскую армию в изгнании), сформированную в СССР в соответствии с польско-советским соглашением. Воинская часть, в которую попал Бегин, оказалась в Иордании, и Бегин, таким образом, в 1942 году попал на землю Палестины. Здесь он опять вступил в «Бейтар» и возглавил его палестинскую группу.

Демобилизовавшись из польской армии, Менахем Бегин стал командиром группы национальной боевой организации ЭЦЕЛь («Иргун цваи леуми»), которая выступала против британской администрации в Палестине, боролась за создание еврейского государства и добивалась для евреев, беженцев из Европы, свободного въезда на территорию Палестины. До 1947 года Бегин с женой и детьми находился в подполье, часто менял внешность и пользовался фальшивыми документами: британские власти назначили награду в 30 тыс. долларов за его выдачу.

В 1946 году члены «Иргун» устроили взрыв в британской штаб-квартире в отеле «Царь Давид» в Иерусалиме, при котором погиб 91 человек. Через два года группа организовала нападение на палестинскую деревню Дейр-Ясин, где было убито около 200 арабов. Бегин утверждал, что в обоих случаях были сделаны предупреждения об атаке. Британские власти называли его «террористом №1». Позднее, в одном из интервью на замечание, что Бегин, как и Арафат, террорист, он ответил: «Да, я террорист. Но он - бандит!».

Давид Бен-Гурион, глава действующего временного правительства провозглашённого в 1948 году молодого государства Израиль, не доверял Бегину и видел в нём потенциального соперника в политике. Бегин находился на борту «Альталены» с грузом необходимого для войны с арабами вооружения, а также с 862 добровольцами из переживших нацистские лагеря евреями. Корабль встал на рейд возле Тель-Авива для разгрузки. Чёрной вехой в истории Израиля стал приказ Бен-Гуриона расстрелять корабль с евреями и с так нужным вооружением на борту. Выполнил приказ молодой офицер Ицхак Рабин... Капитан «Альталены» отдал экипажу приказ немедленно покинуть судно. Люди стали прыгать в воду, к ним с берега направились в лодках товарищи. Белый флаг, вывешенный капитаном в знак капитуляции, солдаты Бен-Гуриона проигнорировали и продолжали стрелять в невооруженных людей, Менахем Бегин согласился сойти на берег только после того, как был вынесен последний раненый. «Альталена» со всем остававшимся на ее борту грузом была потоплена. Если бы вооружение с «Альталены» попало к бойцам, результаты войны 1948 года могли быть другими. Погибло 19 человек, сам Бегин с женой спаслись. Оба выдающихся израильских политика – Менахем Бегин и Бен-Гурион - на протяжении оставшейся жизни испытывали друг к другу жгучую ненависть. В течение 30 лет Бегин был членом Кнессета, часто входя в резкое противоречие с политикой правительственной партии «Мапай» («Авода»), возглавляемой Бен-Гурионом, а потом - Голдой Меир.

Накануне Шестидневной войны 1967 года Бегин был введен в состав правительства национального единства в качестве государственного министра без портфеля (1967-1970). В 1977 году партия «Херут». которую возглавлял Бегин, привела правоцентристский блок «Ликуд» к победе на выборах. Бегин стал премьер-министром Израиля в июле 1977 года и оставался им до сентября 1983 года, до своей добровольной отставки. В своё пребывание у власти Бегин активно строил израильские поселения в Иудее и Самарии. В ноябре 1977 года президент Египта Анвар Садат неожиданно выступил с мирной инициативой. Несмотря на многолетний арабо-израильский конфликт, он объявил о готовности посетить Иерусалим. Бегин приветствовал решение недавнего врага. «Мы встречали человека, - говорил он позже, - который всего лишь четыре года назад под прикрытием осенних маневров нанес нам расчетливый удар, предполагая, что все мы находимся в синагоге».

Много месяцев переговоры шли без успеха, но в августе 1978 года президент США Джеймс Картер пригласил обоих руководителей на конференцию в Кэмп-Дэвид (штат Мэриленд). Нелегкая 30-дневная конференция закончилась церемонией подписания двух соглашений: «Основы мира на Ближнем Востоке» и «Основы заключения мирного договора между Египтом и Израилем». К удивлению всего мира, Израиль вернул Египту большую часть Синайского полуострова. Бегин и Садат были удостоены в 1978 году Нобелевской премии мира. В своей Нобелевской лекции 10 декабря 1978 года Менахем Бегин сказал: «Не исключено, что сама возможность тотального уничтожения нашей маленькой планеты – достигнутая впервые за всю историю человечества – однажды, Бог даст, станет источником, причиной и первотолчком к уничтожению с лица земли всех орудий убийства и благословенный мир, о котором мечтали и молились ушедшие поколения, будет уделом всех народов. Несмотря на все разочарования и трагедии прошлого, мы не должны отступаться от этой мысли, человеческой мечты, непоколебимой веры». Кстати, 85 тысяч долларов своей Нобелевской премии Менахем Бегин передал в фонд помощи умственно отсталым детям.

6 июня 1982 года по решению Бегина были введены войска в Ливан с целью разгрома базируюшейся там Организации освобождения Палестины (ООП) во главе с Арафатом. Израильские войска осадили Бейрут и начали бомбардировку, результатом которой стала эвакуация ООП из города. Бегин находился на переговорах в Лос-Анджелесе, когда ему сообщили о смерти жены, и он немедленно вернулся домой.

После смерти жены в 1982 году Бегин отдалился от дел. Тяжелая депрессия связывалась с отдачей Синая, Ливанской войной и чувством вины перед женой, рядом с которой он не смог быть в ее последние минуты. Ализа была его единственной любовью, советником, другом и самым благодарным слушателем. В личной жизни Менахем Бегин был очень деликатным, скромным, интеллигентным человеком. В сентябре 1983 года, заявив коллегам о своем решении уйти в отставку, Бегин сказал: «Я не могу больше». Министры преследовали его буквально по пятам, требуя отказаться от этого решения, но он был непреклонен.

«Хрупкий лысоватый человек в роговых очках с бледными и впалыми щеками после недавнего приступа... Он очень строг в отношении своей внешности. В израильском парламенте, где никого не удивляют короткие рукава, он ни разу не появился без пиджака и галстука», - так писали о нём в прессе.

Его отличали скромность и простота. Он не стеснялся прийти на новоселье своего шофера, любил встречаться с простыми людьми во время своих прогулок по городу.

- В день приезда в Израиль Анвара Садата, - вспоминала его верный секретарь Иона Климовецкая, - у меня был миллион поручений вне канцелярии премьер-министра. Глава правительства Бегин уселся на мое место и отвечал на телефонные звонки. Когда кто-либо спрашивал меня, он отвечал так:

- Йонелэ сейчас занята. Может быть, я могу вам чем-то помочь?..

В течение всей своей карьеры Бегин, владевший девятью языками, считался тонким и проницательным политиком и обладал талантом выдающегося оратора и полемиста. Его выступления в Кнессете, во время встреч с широкой публикой часто возбуждали острые споры в различных слоях общества. Менахем Бегин считал себя учеником и преемником Жаботинского, был противником территориальных уступок арабам. Силу и опору Израиля он видел в военной мощи государства, в укреплении обороноспособности Армии обороны Израиля. Он придерживался либеральных взглядов в экономических вопросах, являлся убеждённым сторонником демократического строя.

Менахем Бегин написал биографические книги «Белыми ночами» и «Восстание». Его сын, Бени Бегин, учёный-геофизик, некоторое время был активным членом Кнессета от партии «Ликуд». Последние годы бывший премьер жил очень замкнуто. Не появлялся на публике, не встречался с журналистами. Общался только с детьми, родственниками и немногочисленными друзьями. Стал регулярно ходить в синагогу. Умер 9 марта 1992 года. Похоронили его на Масличной горе в Иерусалиме - рядом с женой Ализой, умершей за десять лет до него, и по соседству с могилами казненных англичанами боевиков ЭЦЕЛя, организации, которую он возглавлял долгие годы.

Еврейский Журнал (перепечатано с сайта Мнения)

Ицхак Шамир (Израницкий) - биографическая справка

(IMG:http://likud.ru/images/ichak_shamir.jpg)
Один из лидеров сионистских боевых организаций ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ, а также партий, правопреемниц ревизионистского движения, «Херут» и «Ликуд». Шестой по счету глава правительства Израиля.

Шамир родился в Польше в 1915 г. Он окончил Ивритскую гимназию Белостока и с 1929 г. являлся активным членом молодежного сионистского движения БЕЙТАР. В 1932 г. Шамир начал учебу на юрфаке Варшавского университета, но прервал ее три года спустя и уехал в Эрец-Исраэль.

В подполье

На фоне арабских волнений 1936-39 гг. Шамир вступил в сионистскую боевую организацию ЭЦЕЛЬ. В 1940-41 гг., вместе с Авраамом (Яиром) Штерном, он покинул ее ряды, сыграв одну из ключевых ролей в создании более радикальной ЛЕХИ. Вскоре Шамир был задержан британской полицией и осужден на длительный срок тюремного заключения. Осенью 1942 г. ему удалось совершить побег, после чего Шамир стал членом высшего руководства ЛЕХИ, возглавив всю оперативную структуру организации. Его положение особенно окрепло, когда англичане ликвидировали Штерна и арестовали ряд его ближайших соратников. Именно Шамир руководил восстановлением инфраструктуры ЛЕХИ. Особое внимание он уделял спецоперациям против чиновников британской администрации и идейных противников среди евреев. В 1946 г. англичанам вновь удалось схватить Шамира и отправить его в концентрационный лагерь в Эритрее. Однако менее чем через год он сумел бежать и оттуда. Затем, добравшись до соседней французской колонии Джибути, Шамир получил статус политического беженца в Пятой республике. С окончанием британского правления он возвратился в Эрец-Исраэль. Находясь на нелегальном положении, Шамир стал верховным руководителем ЛЕХИ, и занимал этот пост до ее расформирования в 1949 г.

В разведке

Посвятив несколько лет частному бизнесу, в 1955 г. Шамир был принят на службу в израильскую разведку «Моссад», где работал последующие десять лет. По его собственному свидетельству: «Тогдашний руководитель этой организации Исер Харель принял меня на работу, совершенно, кстати, неожиданно, с распростертыми объятьями. По-моему, это было распоряжение Бен-Гуриона – принять меня на работу. После меня еще несколько людей ЛЕХИ были приняты в эту «контору». Без распоряжения Бен-Гуриона это было бы невозможно». Это полностью подтвердил в своих мемуарах бывший зам начальника разведки Яков Кароз. По его словам Шамир работал в Оперативном управлении «Моссада», и одно время даже возглавлял отдел этого управления в Европе. Он принял решение об уходе со службы из-за того, что, как и многие другие «люди Хареля», не сумел найти общий язык с новым главой разведки Меиром Амитом.

В дипломатии

В середине 1960-х Шамир вернулся в политику. «Я пришел к Менахему Бегину, чтобы поговорить с ним о моем присоединении к «Херуту»… Сначала я отвечал за репатриацию из СССР – мы понимали всю важность исхода евреев из России. После этого я заведовал организационным отделом партии».

В декабре 1973 г. Шамир впервые был избран депутатом Кнессета. С 1977 по 1980 гг. он занимал должность председателя парламента. Именно он вел историческое заседание Кнессета, на котором в ноябре 1977 г. выступал египетский президент Анвар Садат.

Многие считали, что должность главы парламента станет последней вехой в общественно-политической карьере Шамира. Однако весной 1980 г. он неожиданно получил пост министра иностранных дел и вскоре превратился в одну из ключевых фигур в правительстве. В качестве главы МИД Шамир вел переговоры по нормализации отношений с Египтом, после заключения мирного договора в Кэмп-Дэвиде. Он также стремился восстановить позиции Израиля на Африканском континенте, утраченные после войны «Судного дня» (1973). Биньямин Нетаниягу, который работал тогда в посольстве Израиля в Вашингтоне, свидетельствует, что особое внимание Шамир уделял укреплению стратегического партнерства с США, в частности в связи с растущей напряженностью в Ливане.

На посту премьера

Осенью 1983 г., после ухода Менахема Бегина в отставку, Шамир был избран Центром «Херута» в качестве его преемника на посту председателя партии и главы правительства. На посту премьер-министра он пробыл с незначительными перерывами до лета 1992 г. Затем, в связи с поражением «Ликуда» на парламентских выборах, Шамир подал в отставку с поста председателя партии, но оставался в Кнессете в течение последующих четырех лет.

Место в истории

За время пребывания Шамира в правительстве (1980-92) произошло множество событий кардинально изменивших ситуацию в международной политике, а также положение на Ближнем Востоке и внутри Израиля.

1982: Началась первая Ливанская война, по окончанию активной фазы которой Шамир пытался добиться обоюдного признания между двумя странами и установить дипотношения.

1987: Началась первая интифада.

1989-90: Началась массовая репатриация советских евреев в Израиль.

02.1991: Прошла первая война в Персидском заливе, в ходе которой, под массированным давлением США, Шамир был вынужден отказаться от реакции на ракетные обстрелы Израиля.

05. 1991: По личному распоряжению Шамира началась операция «Шломо», по вывозу эфиопских евреев в Израиль.

10.1991: По инициативе США в Мадриде открылась Ближневосточная мирная конференция, с участием Израиля, Сирии, Ливана и Иордано-палестинской делегации. Шамир согласился на это в рамках стратегического партнерства с Америкой, но не изменил своей позиции о недопустимости контактов с ООП.

Likud.ru

[michael smolyak]

18.10.2007
Сегодня день рождения Владимира (Зэева) Жаботинского

(IMG:http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/e/ec/Zeev_Jabotinsky.jpg/200px-Zeev_Jabotinsky.jpg)
Сегодня, 18 октября, мы отмечаем 127 лет со дня рождения одиного из крупнейших лидеров сионизма, идеолога и основателя ревизионистского движения, таланливого русскоязычного писателя и публициста Владимира Жаботинского. Он вошел в нашу историю как выдающаяся личность еврейского национального возрождения.

Французский политик и писатель Анатоль де Монзи в своей книге "Необычайные судьбы" писал: "Невозможно найти человека, подобного Жаботинскому. Жизнь его была еще более необычной, чем созданные о нем легенды. Понятие "Жаботинский" - неповторимое и единственное в своем роде в истории еврейского народа".

"Неповторимый и единственный" - таким видели Жаботинского его современники, евреи и неевреи, и таким он вошел в историю еврейского возрождения и занял в ней особое место.

Кем был Жаботинский, чьи политические взгляды и методы их осуществления вызвали бурю в национальном движении и спор, продолжающийся по сей день?

Владимир (Зеэв) Жаботинский родился 18 октября 1880 года. Он был младшим сыном в семье. После смерти отца в 1886 году заботы о пропитании семьи легли на плечи матери, которая, превозмогая трудности, сумела дать среднее образование дочери и сыну. Жаботинский получил русское образование и с детских лет воспитывался на русской литературе. Еще подростком Жаботинский начал писать романы и стихи. Способность его к языкам была поразительная: уже в гимназии он овладел итальянским, английским, немецким и французским; знал латинский и древнегреческий, которые изучали по школьной программе, а также иврит.

В семнадцать лет он перевел с английского на русский несколько стихотворений Эдгара Аллана По. Его перевод стихотворения По "Ворон" стал классическим и был включен в школьные учебники по литературе.

Жаботинский оставил гимназию еще до выпускных экзаменов и в возрасте восемнадцати лет оказался перед двойной проблемой: как попасть в университет и чем заработать на жизнь.

По рекомендации он был назначен иностранным корреспондентом либеральной газеты "Одесский листок", пользовавшейся значительным влиянием. В своей автобиографии Владимир Жаботинский признает, что был в то время далек от еврейской культуры и традиции и даже не подозревал об их существовании. В гимназические годы никто из его окружения не интересовался еврейским вопросом.

По дороге в Швейцарию в качестве корреспондента "Одесского листка" Жаботинский побывал в Галиции и Венгрии и впервые увидел еврейское гетто во всей его нищете, нужде и беззащитности. Можно предположить, что именно эти впечатления и заставили его встать на одном из бесконечных собраний эмигрантов-революционеров в Берне и произнести свою первую политическую речь, в которой он объявил себя сионистом. Не столько в результате зрелого анализа, сколько руководствуясь интуицией, Жаботинский произнес пророческое предсказание о том, что конец еврейству в изгнании положит новая резня Варфоломеевской ночи и что единственным решением еврейского вопроса является эмиграция в Эрец-Исраэль. Через 36 лет, за три года до начала гитлеровского "окончательного решения еврейского вопроса", Жаботинский призовет покончить с галутом путем массового переселения в страну отцов.

Осенью 1898 года, по рекомендации профессора, чьи лекции по марксистской диалектике он посещал, Жаботинский был направлен в Рим корреспондентом все той же газеты. В Италии он, помимо исполнения обязанностей корреспондента, занимается на юридическом факультете Римского университета, изучает историю Италии и живо интересуется жизнью и актуальными проблемами этой страны и ее народа. Ознакомление с восстанием Гарибальди и борьбой Мадзини и влияние этих героев итальянского народа особенно сказались впоследствии на образе мыслей и политической деятельности Жаботинского. Он покидает "Одесский листок" и становится корреспондентом либеральной и влиятельной газеты "Одесские новости". Темы статей Жаботинского были самые разнообразные, и его статьи освещали все стороны итальянской жизни.

В 1901 году Жаботинский покидает Рим и возвращается в Одессу. Дважды в неделю появляются на страницах газеты его статьи, подписанные псевдонимом "Альталена". Он становится ведущим фельетонистом на юге России. Его литературный псевдоним стал нарицательным именем в среде прогрессивной русской интеллегенции.

Состоя членом редколлегии "Одесских новостей", Жаботинский систематически посылал свои статьи также в итальянскую социалистическую газету "Аванти". Сотрудничество в такой газете навлекло на него подозрения царской охранки, и весной 1902 года Жаботинский был арестован. Через семь недель его освободили, но в течение нескольких лет он оставался под надзором полиции.

Волна погромов, прокатившаяся по России в 1903-04 гг., пробудила еврейское самосознание Жаботинского. Погром в Дубоссарах весной 1903 г. вызвал резкую реакцию среди сионистских кругов Одессы. Союз студентов-сионистов "Иерусалим" организовал первый в истории российского еврейства отряд самообороны. Жаботинский и его единомышленники развернули широкую деятельность по сбору денег на закупку оружия для отряда.

В Одессе опасность миновала, но в Кишиневе с 6-го по 8-е апреля 1903 года бушевал еврейский кровавый погром. Резня в столице Бессарабии потрясла еврейство и ознаменовала собой начало новых настроений среди евреев, начало протеста против безропотной покорности судьбе. В результате кишиневского погрома в районах черты оседлости были созданы отряды самообороны. Эти события ускорили вступление Жаботинского в движение национального возрождения и привели его к активному участию в деятельности сионисткой организации, в которой он выдвинулся на ключевые позиции.

В 1904 году Жаботинский переводит на русский язык поэму Бялика "Сказание о погроме", которая потрясла еврейство пламенным протестом против позорной трусости и непротивления. Он входит в движение русского сионизма со всей энергией своей темпераментной натуры. Появляется поток его статей и брошюр об идее и практике сионизма. Он объезжает всю Россию. Но не все идет гладко. Национальный и социальный гнет царской России привлекает еврейскую молодежь в ряды подпольного социалистического движения.

Социал-демократический Бунд стал значительной силой, главным образом, в западных частях России (Польша, Белоруссия, Литва). В его ряды влились десятки тысяч чернорабочих, ремесленников, интеллигентов. Бундовцы отвергали сионизм как решение еврейской национальной проблемы и ограничивались требованием предоставления евреям национально-культурной автономии в диаспоре. Одновременно среди еврейской интеллигенции России и Западной Европы начала появляться тенденция к ассимиляции.

Жаботинский хорошо понимал, что Бунд и ассимиляторские настроения, угрожавшие завладеть умами еврейской молодежи, являются основными врагами сионизма и в своих статьях, выступлениях и полемике объявил им войну. Особо резко и гневно Жаботинский выступал против поборников ассимиляции. Он был глубоко убежден, что попытка раствориться в чужой среде, чужой культуре обречена на провал.

В это время появляется его пьеса "Чужбина". Жаботинский клеймит позором бесплодные попытки еврейской молодежи найти на чужих нивах решение трагической проблемы их бездомного народа. В пьесе он пророчески предсказал, что услуги, оказываемые еврейской молодежью революции будут в конце концов отвергнуты - пророчество, которое вскоре стало трагической действительностью. У Жаботинского был один ответ на решения еврейского вопроса - сионизм.

Жаботинский избирается делегатом Шестого сионистского конгресса в Базеле - последний конгресс, в котором участвовал основоположник политического сионизма Теодор Герцль. Здесь в первый и последний раз Жаботинский слушал Герцля.

Следует отметить, что Жаботинский никогда не рассматривал сионистскую деятельность как инструмент для достижения своих личных интересов. Свой хлеб он зарабатывал журналистской и писательской работой, которые высоко ценились издателями.

Шаг за шагом он становится ведущим публицистом и теоретиком русского сионизма. Поколения еврейской интеллигенции воспитались на его произведениях. Его публицистика того периода так глубока, так четко определяет различные направления в истории, что, несмотря на фундаментальные изменения в России после Октябрьской революции, она и по сей день служит идеологической основой для национально пробуждающейся еврейской русскоязычной молодежи в Советском Союзе и за его пределами.

В 1903 году Жаботинский переезжает из Одессы в Петербург, где становится членом редколлегии ежемесячного журнала "Еврейская жизнь", а позднее - еженедельника "Рассвет".

Годы 1905-08 считаются эпохой подлинного национального возрождения русского еврейства. Российские сионисты не только широко пропагандируют учение Герцля, но также основывают школы, семинары, распространяют знания и, проникая в еврейские общины, борются с ассимиляторскими тенденциями, как справа, так и слева. И в первых рядах борцов - Владимир Жаботинский.

В 1906 году Жаботинского причисляли к числу авторов "Гельсингфорской программы", которая требовала предоставления евреям равноправия и культурной автономии в рамках демократических государств.

Переворот младотурок в Оттоманской империи в 1908 году открыл перед Жаботинский новое поле деятельности. В то время он был в Вене. Центральный комитет Сионистской организации в России предпринял шаги с целью создания в Турции сети сионистской печати. Жаботинский откликнулся на события в Турции серией статей: "Новая Турция", "Возможности" и другие. По просьбе президента Сионистской организации он едет в Стамбул и организует там выпуск газет и журналов на французском, ладино, иврите, что неожиданно заставляет задуматься турецкое еврейство над сутью и смыслом сионизма. Жаботинский не ограничивается журналистикой. Его встречи с министрами турецкого правительства, членами парламента, верхушкой революционного движения младотурок принесли неоценимую пользу сионистскому делу.

Много внимания Жаботинский придавал еврейскому воспитанию молодежи и считал, что одним из важнейших аспектов национального возрождения является приобщение к языку иврит. В 1911 году он основал в Одессе книгоиздательство "Тургеман" ("Переводчик") с целью дать читателю на иврите лучшие образцы всемирной классической литературы.

В 1910-13 гг. Жаботинский возглавил в России борьбу за права евреев и за "гебреизацию" еврейского рассеяния (внедрение иврита). Его план не был принят не только ассимиляторами, но даже Союзом сионистов, лишь просветительная организация "Тарбут" ("Культура") в период между мировыми войнами с успехом распространяла иврит среди еврейской молодежи в странах Восточной Европы -- в Польше, Литве, Латвии и частично в Румынии.

Жаботинский одним из первых понял, что первая мировая война открыла новую эру в истории народов в 20 веке, но она же положила конец сионисткой деятельности в Европе и разрушила связи между руководством Сионистской организации и ее филиалами в разных странах. В своей книге "Слово о полку" Жаботинский признается, что в начале войны он чувствовал себя сторонним наблюдателем и был нейтрален. Союз между антисемитской царской Россией и странами Антанты удерживал на Западе многих евреев от поддержки этого блока. Вступление Турции в военные действия в декабре 1914 г. на стороне Германии резко изменило нейтралистское отношение Жаботинского к войне. Он был убежден, что после войны, когда решатся судьбы народов, будут прислушиваться только к требованиям тех из них, которые принимали участие в войне. Он утверждал, что еврейскому народу на мирной конференции только в том случае будет предоставлено право голоса, если его сыны выступят на полях сражений не разбросанными среди чужих армий, а как единая национальная военная единица.

В начале войны Жаботинский в качестве корреспондента влиятельных московских газет выезжает в западную Европу. После вступления Турции в войну он посещает страны северной Африки, чтобы вблизи изучить результаты объявления Турцией священной войны всех мусульман против Антанты. После ознакомления с настроениями евреев в Марокко, Алжире и Тунисе Жаботинский выезжает в Египет, где в лагере Кабари под Александрией встречается с еврейскими беженцами из Палестины.

Жаботинский предлагает создать боевую еврейскую единицу. Капитан Иосиф Трумпельдор и выпускники тель-авивской гимназии "Герцлия", находившиеся среди беженцев, с восторгом приняли это предложение. После долгих и утомительных переговоров с английскими военными властями было создано вспомогательное транспортное подразделение - отряд погонщиков мулов, которое позже принимало участие в высадке англичан в Галлиполи. Вначале отрядом командовал полковник Джон Генри Патерсон, а затем - Трумпельдор.

Но для Жаботинского основной задачей было создание боевого, а не вспомогательного подразделения. Его план создать еврейские части, которые примут участие в мировой войне на стороне союзных держав, встретил резкое сопротивление со стороны исполкома Всемирной сионистской организации и всех сионистских лидеров, кроме доктора Хаима Вейцмана. Члены исполкома утверждали, что еврейский народ, рассеянный между воюющими народами, не может открыто стать ни на одну из сторон, ибо это подвергнет опасности евреев, живущих по другую сторону фронта. По их мнению, боевая еврейская единица в составе союзных войск означает катастрофу для евреев Палестины.

Жаботинский, умело используя политические затруднения Англии и ее интересы на Ближнем Востоке, преодолел в конце концов возникавшие препятствия. Создав еврейский легион в составе британской армии, Жаботинский изменил облик сионизма, прибавив к его политическому и колонизаторскому аспектам новый, жизненно важный военный фактор. Он добился для еврейского народа права бороться за свою историческую родину еще до того, как Декларация Бальфура признала за евреями право на национальный дом в Палестине. Жаботинский был зачислен рядовым, успешно окончил курс сержантов и незадолго до отправки полка в Палестину был произведен в лейтенанты. Будучи на военной службе, он некоторое время исполнял обязанности связного между Сионистской организацией в Палестине и английской военной администрацией и штабом генерала Алленби.

После демобилизации Жаботинский с семьей поселяется в Иерусалиме, печатается в газете "Гаарец". Он внимательно следит за влиянием на арабов антиеврейской политики английского военного командования, поощряющей местных арабов к кровавой расправе.

Вместе с Рутенбергом (организатор убийства провокатора попа Гапона, инженер, руководитель строительства электростанций в Эрец-Исраэль) Жаботинский собирает шестьсот иерусалимских юношей и бывших солдат Еврейского легиона и организует первый в Палестине отряд самообороны "Хагана". В Пасху 1920 года вспыхнул погром, и, когда Жаботинский организовал защиту еврейского населения от арабских погромщиков, англичане арестовали его и 19 членов самообороны. Военный суд приговорил Жаботинского к 15 годам каторжных работ в тюремной крепости Акко. Этот арест и жестокий приговор вызвали бурю протеста во всем мире, особенно в самой Англии, пресса которой называла Жаботинского еврейским Гарибальди. Под давление общественного мнения дело пересмотрели и приговоры смягчили, а затем и вовсе отменили. Однако Жаботинский был глубоко задет тем, что лидеры и общественность ишува не осознали в полной мере оскорбление, которое было нанесено еврейским патриотам.

А в Палестине английская военная администрация делала все возможное, чтобы выбросить за борт груз обязательств, принятых ею по Декларации Бальфура. Герберта Сэмюэля, первого еврея на посту верховного комиссара Палестины, приветствовал также Жаботинский. Но он раньше других убедился в том, что политика Сэмюэля убийственна для сионистских устремлений. Система, созданная военной администрацией Алленби и Болса, пустила корни, и арабы скоро поняли, что проарабская политика англичан остается неизменной. Безнаказанность поощряла арабов на новую резню в Яффо уже через год после погрома в Иерусалиме в 1921 году. Результаты сказались весьма скоро: Сэмюэль после погрома в Яффо запретил дальнейший въезд евреев в страну, как это сделал Болте сразу после погрома в Иерусалиме за год до того. Жаботинский предлагал правлению Всемирной сионистской организации начать согласованные и более энергичные действия против антиеврейской политики англичан в Палестине. Но сионистское руководство не согласилось с утверждением Жаботинского о том, что Сэмюэль подрывает политическую позицию сионизма, и отклонило это предложение.

Опубликованная Черчиллем 1 июня 1922 года "Белая книга", имевшая целью успокоить арабов, выступавших против еврейской иммиграции, тем самым шантажировала сионистское руководство. Однако правление приняло "Белую книгу": Вейцман голосовал за, Жаботинский - против. "Белая книга" подорвала веру еврейских масс в сионистское движение. Единственным путем восстановить доверие и одновременно предотвратить дальнейшее урезание прав сионизма было, по мнению Жаботинского, открытое столкновение с правительством Великобритании с целью раскрыть его замыслы. Его предложение вновь провозгласить исторические цели сионизма, открыто обвинить Великобританию в том, что ее политика противоречит букве и духу мандата, предоставленного ей Лигой Наций, было и на сей раз отклонено. Тогда Жаботинский подал в отставку, вышел из правления и из Сионистской организации, чтобы подчеркнуть свой протест против политики соглашательства под руководством проф. Х.Вейцмана.

Жаботинский занялся книгоиздательством. Ему казалось, что его политическая карьера в сионизме закончилась. Но это было не так. В июле 1923 года Жаботинский принял предложение редакционной коллегии журнала "Рассвет", органа русских сионистов, эмигрировавших после Октябрьской революции в Берлин, стать его постоянным корреспондентом. В серии статей Жаботинский разъяснял свой подход к проблемам сионизма, свое отношение к английскому правительству и свое кредо по ряду социальных и экономических проблем, стоявших перед еврейским населением Палестины. Статьи эти произвели очень сильное впечатление, особенно на молодежь, говорившую по-русски в Прибалтике, в восточных районах Польши, в румынской Бессарабии, среди евреев-эмигрантов в Париже, Берлине, Лондоне и Палестине.

Осенью 1923 года по поручению журнала "Рассвет" Жаботинский посетил, прибалтийские страны и Данциг с серией лекций. Они увенчались небывалым успехом. В Риге еврейская молодежь с энтузиазмом встретила Жаботинского и выслушала его выступления с огромным воодушевлением, но поставила резонный вопрос: "Мы согласны с политикой и борьбой, предложенными тобой, но кто будет возглавлять ее?" В одной рижской средней школе Жаботинский беседовал с учениками, состоявшими в Объединении активистской сионистской молодежи имени Иосифа Трумпельдора. Информацию о сионизме эта молодежь черпала из газет на идиш, издававшихся Жаботинским в Копенгагене и затем в Лондоне. На базе этой ученической организации был создан Союз (Брит) Иосифа Трумпельдора - Бейтар.

В октябре 1924 года Жаботинский публикует сообщение о создании в Париже центрального бюро с целью "сплотить все оппозиционные группировки в сионизме", и в апреле 1925 года в конференции этого бюро приняли участие представители активистов этого политического направления из Франции, Германии, Латвии, Эстонии, Англии, Румынии, Болгарии и Палестины. Новое сионистское объединение начало свою деятельность, ее члены называли себя сионистами-ревизионистами.

По предложению Жаботинского конференция так сформулировала программу сионизма: "Целью сионизма является превращение Эрец Исраэль (включая Трансиорданию) в еврейскую республику с еврейским большинством населения". Новая организация была объявлена неотделимой частью Всемирной сионистской организации с правом вести разъяснительную работу среди евреев и неевреев. На 14-м сионистском конгрессе в 1925 г. в Вене Жаботинский изложил программу ревизионистов и подверг развернутой критике официальный курс. В борьбе за исправление политической линии сионизма - борьбе, которую он вел до самой смерти, - Жаботинский посетил множество стран с докладами о политической линии сионистов-ревизионистов. Везде он основывал новые филиалы движения, публиковал множество статей на нескольких языках. Его единомышленники переводили их на все языки, на которых говорили евреи изгнания. Много времени и энергии вложил Жаботинский в организацию и развитие молодежного движения ревизионистов Бейтар. Эта военизированная организация была создана, по выражению Жаботинского, для того, чтобы "вырастить новый тип еврея, в котором нуждается еврейский народ для строительства своего государства".

Влияние Жаботинского на еврейскую молодежь было настолько велико, что с течением времени не только его ученики, но и политические противники стали перенимать его многие практические методы и, в какой-то мере, подражали ему.

В 1926 году В. Жаботинский впервые за последние четыре года посетил Палестину. Почти все еврейское население встречало с воодушевлением "защитника Иерусалима и первого заключенного за Сион". Там он уделяет много времени проблемам Иерусалимского университета, поскольку многие высшие учебные заведения восточной Европы стали почти недоступными для еврейских студентов.

В 1927 году В. Жаботинский опубликовал свой роман "Самсон Назарей"; в нем он вывел тип еврея, который он старался формировать из современной молодежи.

В 1928 году В. Жаботинский переезжает в Палестину, становится главным редактором газеты "Доар ха-йом", которая резко выступает против британской администрации в Палестине и официального сионистского руководства. Постепенно ревизионизм и Бейтар охватывают все более широкие массы евреев как в диаспоре, так и среди ишува. Это вызывало острое сопротивление в умеренных кругах сионистского руководства и вражду рабочего движения в Эрец-Исраэль. Требование Жаботинского, чтобы Сионистская организация официально объявила, что конечная цель сионизма - создание Еврейского государства по обеим сторонам Иордана, было отвергнуто большинством голосов на 15-ом и 17-ом сионистских конгрессах. Большинство опасалось, что резолюция усилит вражду арабов и поставит под угрозу заселение и развитие Эрец-Исраэль. Примат идеи государства над социальными идеалами резко оспаривали видные деятели социалистических партий сионистской организации и рабочего движения в стране. Для них важнейшей целью сионизма было создание в Эрец-Исраэль идеального общества на основах социальной справедливости, выраженных в идеологии социализма или коммунизма.

Значение, которое Жаботинский придавал легальному восстановлению еврейского легиона, руководство ишува рассматривало как милитаризм. Оно считало более целесообразным организацию полулегальной хаганы (самообороны). После кровавых событий 1929 года в Иерусалиме и Хевроне была наряду с "Хаганой" организована "Национальная военная организация" (ЭЦЕЛЬ), номинальным руководителем которой впоследствии стал Жаботинский, хотя после поездки за границу мандатные власти лишили его права возвращения в Палестину.

В 1930-х гг. началась нелегальная иммиграция ("Алия Бет") евреев в Эрец-Исраэль. На первом этапе она была организована руководителями ревизионистской партии. Задачей этой нелегальной алии было перебросить молодых евреев из Европы, в которой у них не было никакого будущего, в свою историческую родину.

Приход Гитлера к власти в Германии поставил перед еврейским народом новую задачу. Жаботинский один из первых понял опасность, которую нацистский режим представляет для евреев. Первой его реакцией было - организовать всемирный бойкот немецких товаров. Но прежде чем движение бойкота получило размах, Жаботинский вынужден был обратить всю свою энергию против кровавого навета на ревизионистов в связи с убийством Арлозорова 16 июня 1933 года на берегу моря в Тель-Авиве.

В тот вечер арабскими бандитами (или английскими агентами) был убит глава политического отдела Еврейского Агентства Хаим Арлозоров. Сионисты-социалисты поспешили использовать это трагическое событие в политическом споре. Английская охранка искуссно использовала этот случай для усиления враждебности между евреями в Палестине. Были арестованы трое, все - ревизионисты. Несмотря на то, что суд оправдал подозреваемых, навет привел еврейское население Палестины на грань гражданской войны. В странах рассеяния атмосфера стала напряженной, и враждебность между различными сионистскими группировками усилилась.

Чтобы избежать гражданской войны, Жаботинский обратился в исполком Всеобщей профсоюзной организации (Гистадрут) с предложением нормализовать отношения с ревизионистами. Переговоры Жаботинского с Бен-Гурионом по этому вопросу велись очень долго, и было достигнуто совместное соглашение. Ревизионисты соглашение утвердили, но Гистадрут плебисцитом отклонил его.

Тогда стало ясно, что нет никакой возможности нормализовать отношения между ревизионистами и остальными сионистскими партиями. И в апреле 1935 г. правление Всемирного союза сионистов-ревизионистов приняло, по предложению Жаботинского, решение о создании Новой сионистской организации. Ее первый съезд состоялся в Вене в сентябре 1935 года с участием 350

делегатов, избранных 713 тысячами избирателей в 32 странах. В феврале 1937 года Жаботинский выступил перед Королевской комиссией, возглавляемой лордом Пилем. Его выступление вошло в классику сионистского идеологического обоснования. Решение комиссии - предложение о разделе Палестины. 20-й сионистский конгресс в Цюрихе принял это предложение Королевской комиссии, Жаботинский и Новая сионистская организация категорически отвергли раздел.

Основной проблемой Жаботинский считал ликвидацию еврейского рассеяния, то есть массовую репатриацию. Уже в 1936 года Жаботинский предупреждал, что еврейство Восточной Европы теряет свои экономические и культурные позиции одну за другой, и если еврейство не ликвидирует рассеяние, то в рассеянии будет ликвидировано еврейство.

21 апреля 1938 года молодой бейтарец из Луцка Шломо Бен-Иосеф бросил гранату в арабский автобус в отместку за убийства евреев арабами. Граната не разорвалась, однако английский суд приговорил юношу к смертной казни. 28 июня Шломо Бен-Иосеф был повешен. Тогда Жаботинский отдает ЭЦЕЛЬ приказ начать военные действия против арабских погромщиков. Ни сгустившиеся над Европой тучи, ни безнадежное положение еврейских общин в Европе, ни циничная антисионистская политика английского правительства не смогли подорвать глубокую веру Жаботинского в то, что Еврейское государство будет создано "в наши дни".

Вспыхнула Вторая мировая война. Жаботинский во главе делегации Новой сионистской организации выехал в Соединенные Штаты Америки, чтобы развернуть кампанию по созданию еврейской армии. Средства его были скудными, он не располагал источниками для финансирования широкой пропагандистской кампании в Соединенных Штатах, где в тот период безраздельно царил дух изоляционизма и нежелания быть вовлеченным в войну в Европе.

Во время посещения летнего лагеря Бейтара, расположенного недалеко от Нью-Йорка, с Жаботинским случился сердечный удар, и он скончался 4 августа 1940 г.

В своем завещании Жаботинский распорядился похоронить его в том месте, где его настигнет смерть, а впоследствии перенести останки в независимое Еврейское государство лишь по постановлению его правительства. В том, что Еврейское государство будет создано он не сомневался. Лишь в 1964 году предсмертная воля Жаботинского была выполнена, и по решению правительства Государства Израиль его прах был перевезен и захоронен на горе Герцля в Иерусалиме.

Такова краткая биография Владимира Жаботинского, борца, публициста, писателя и одной из самых ярких фигур эпохи национального возрождения еврейского народа. Его идеи осуществились и пустили глубокие корни в народе. Это была героическая личность, оставившая неизгладимый след в истории своего народа.

Многие из предсказаний Жаботинского о судьбах еврейского и многих западно-европейских народов сбылись, но, к сожалению, он не дожил ни до них, ни до осуществления своей основной мечты - создания независимого Еврейского государства.

Lib.ru

[michael smolyak]

40 лет назад подлодка "Дакар" ушла в последний путь.
Уникальная кинохроника

время публикации: 9 января 2008 г., 06:25
последнее обновление: 9 января 2008 г., 14:43

(IMG:http://www.newsru.co.il/pict/id/large/159471_20080109062646.jpg) * (IMG:http://www.newsru.co.il/pict/id/large/159467_20080109062645.jpg)

25 января исполнится 40 лет со дня гибели израильской подводной лодки "Дакар". До сегодняшнего дня этот трагический инцидент считается самым страшным в истории ВМФ Израиля.

Накануне траурной даты пресс-служба Армии обороны Израиля передала в редакцию NEWSru.co.il уникальный кинодокумент. Съемки велись армейским оператором 40 лет назад, когда "Дакар" уходил в свое последнее плавание.

Для просмотра этого блока необходима регистрация

Историческая справка

Субмарина Totem (позже переименованная в "Дакар") была заложена 22 октября 1942 года в Девонпорте (Англия). 28 сентября 1943 года она была спущена на воду, а 9 января 1945 года вступила в состав британского флота.

Основные технические характеристики субмарины: полное (подводное) водоизмещение – 1700 тонн, длина – 87 метров, ширина – 8 метров, осадка – 4,5 метра. Вооружение: 4 носовых и 2 кормовых торпедных аппарата. Лодка двухвальная. Дизель – 2500 лошадиных сил. Мощность двигателя – 2900 лошадиных сил. Скорость – 15/25 узлов. Экипаж – 65 человек.

Несла службу в военном флоте Ее Величества до 1964 года. Была продана Израилю и переименована в "Дакар". Прошла ремонт и перевооружение, после чего была испытана израильской командой.

9 января 1968 года, под командованием капитана 3-го ранга Якова Раанана и с экипажем 69 человек, "Дакар" вышел в море и взял курс на Израиль, чтобы 29 января прибыть в Хайфу на праздничную церемонию встречи, с участием главы правительства Леви Эшколя.

За 6 дней до этого обнаружилось, что лодка на сутки опережает график, и ей был отдан приказ задержаться.

В полночь 25 января "Дакар" вышел в очередной раз на связь, сообщил местоположение и доложил об отсутствии неисправностей, после чего был должен выйти на связь только следующим утром, но этого не произошло.

Все попытки связаться с лодкой результата не принесли, и 4 февраля 1969 года после долгих и безрезультатных поисков "Дакар" был объявлен пропавшим без вести.

Поиски продолжались многие годы.

29 мая 1999 года между Критом и Кипром на морской глубине 3000 метров был обнаружен подозрительный предмет. Глубоководный робот был спущен на морское дно и передал первые снимки находки – ей оказалась затонувшая подводная лодка. При более детальном изучении снимков, а также при повторном использовании глубоководного робота израильские специалисты пришли к выводу, что это "Дакар".

Причина гибели лодки до сих пор неизвестна. Есть различные версии: 1) лодка слишком близко подошла к египетскому берегу, где проходили совместные советско-египетские военно-морские учения, и была атакована и потоплена (версия опровергалась советским командованием), 2) столкновение с миной времен Второй мировой войны (опровергнута экспертами, изучавшими лодку), 3) отказ тех или иных систем, 4) ошибка экипажа при глубоководном маневре.


По материалам Rodina.org.il и НТВ

[michael smolyak]

"Гаарец": Черчилль отдал Эрец-Исраэль сирийцам в 1944 году

время публикации: 10:37
последнее обновление: 11:51

(IMG:http://www.newsru.co.il/pict/id/164750_20080131104305.jpg)

Согласно секретным документам, хранящимся в французских архивах времен Второй Мировой войны, в 1944 году британское правительство во главе с премьер-министром Уинстоном Черчиллем и министром иностранных дел Энтони Иденом предложило президенту Сирии Шукри аль-Куватли проект создания Великой Сирии, включающей в себя Сирию, Ливан, Трансиорданию и Эрец Исраэль, в обмен на изгнание французов из Леванта.

Информация об этом предложении и заключенном в 1945 году между правительством Великобритании и президентом Сирии секретном договоре опубликована сегодня в приложении газеты "Гаарец".

В рамках секретного соглашения Великобритания обязалась запретить въезд в Палестину еврейских эмигрантов, продлить действие "Белой книги" (отчет о политических мероприятиях британского правительства в подмандатной Палестине, представляемый парламенту. Всего было выпущено шесть таких отчетов, причем последние из них носили четкую антисионистскую направленность), защитить Сирию от французской и любой другой внешней угрозы.

Взамен, Сирия соглашалась принять протекторат Великобритании, включая следование британской внешней политике, участие британских офицеров в создании и обучении сирийской армии, и предоставление лицензий на поиск и добычу полезных ископаемых.

[michael smolyak]

Евреи жили в Европе с III века
18.03.2008

(IMG:http://www.jewish.ru/history/facts/2008/03/amulet.jpg)

На прошлой неделе австрийские археологи объявили о находке, доказывающей пребывание евреев на территории современной Австрии в III веке. Серебряный кулон длиной в 2,2 см, найденный в могиле двухлетнего мальчика, содержит позолоченный свиток с текстом молитвы «Шма Исраэль», написанный на греческом языке, и, по мнению некоторых ученых, мог служить амулетом для защиты от злых духов.

Исследователи из Института доисторической эпохи и ранней истории Венского университета сообщили, что кулон был обнаружен в могиле ребенка на месте римских захоронений в городе Хальбтурн. Детская могила является одной из 300 могил на древнем кладбище, найденном в 1986 году вблизи Хальбтурна. Также на месте захоронения археологи нашли кусочки стекла, керамические черепки и металлические артефакты, однако, по мнению экспертов, эти предметы не могут служить подтверждением еврейского происхождения мальчика или других людей, захороненных поблизости.

Через месяц кулон будет выставлен в Бургенландском государственном музее в Айзенштадте.

По словам австрийского профессора Нивес Донойс, кулон могли подарить ребенку родители как амулет от злых духов. «Этот кулон выкопали еще в 2000 году, — сказала Донойс в интервью Haaretz на прошлой неделе, — но из-за финансовых проблем мы не могли заниматься ее исследованием до 2006 года…»

После детального изучения находки Донойс удалось обнаружить надпись на греческом. Она передала данные лингвисту, который установил, что текст представляет собой перевод с еврейского. Затем Донойс передала ее профессору Армину Лангу, который возглавляет отделение по изучению еврейской культуры. Он определил надпись как текст молитвы «Шма».

«У этой вещи есть несколько черт, которые отличают ее от аналогичных находок более позднего периода, — объяснил профессор. — Обычно мы видим более длинные молитвы, и они почти никогда не выгравированы на золоте». Эта надпись, по его утверждению, была сделана евреем для еврея. «Если подвеска предназначалась для защиты от злых духов, то сокращенный вариант молитвы мог подойти только тому, кто знает ее полностью», — утверждает профессор.

Раскопки в захоронении, найденном в 1986 году в районе национального парка-заповедника Зеенвинкель на границе Австрии и Венгрии, в 20 км от археологического парка Карнунтум, проводились с 1988-го по 2002 год. Здешние находки представляют самые ранние доказательства пребывания евреев на территории современной Австрии, которая в то время была северной частью Римской империи.

Эти находки подтверждают выдвинутое ранее предположение, что евреи обосновались на территории современных европейских стран, в частности Австрии, Венгрии, Хорватии и Сербии, еще в III веке. Поток еврейских переселенцев хлынул сюда после восстания против римлян. Многие евреи были проданы в рабство и таким образом отправлены в различные точки империи, иные же обосновались в Австрии по собственной воле.



Материал подготовила Оксана Ширкина

[michael smolyak]

Бен-Иегуда и возрожденный иврит

В Израиле, пожалуй, нет города, одна из улиц которого не носила бы его имя. Неординарная личность, блистательный лингвист, одаренный публицист, он модернизировал иврит - язык, на котором написана Тора. Сегодня 150 лет со дня его рождения.


(IMG:http://jjew.ru/upload/Image2/Ben_Yehuda_Jan7.jpg)

7 января 1858 года в хасидской семье Иегуды и Фейги Перельман в местечке Лужки, Виленской губернии, родился Элиэзер Перельман, будущий педагог, журналист, общественный деятель, пионер возрождения иврита в качестве разговорного языка. Отец мальчика умер, когда Элиэзеру было всего пять лет.

В 13-летнем возрасте его отправили в иешиву в Полоцк. Глава иешивы, тайный сторонник светского образования, познакомил Элиэзера Перельмана с произведениями светской литературы на иврите. Желая спасти Бен-Иегуду от столь «еретического» занятия, как чтение светских книг, дядя Бен-Иегуды забрал его из Полоцкой иешивы и отправил учиться в Глубокое (близ Вильны), где юноша познакомился со Шмуэлем Йонасом, который, будучи сторонником ХАБАДа, в то же время сотрудничал в светской периодической печати на иврите.

Именно Йонас убедил Бен-Иегуду в необходимости получить светское образование. Дочь Йонаса Двойра обучила Бен-Иегуду русскому языку, и после годичной подготовки к вступительным экзаменам он поступил в реальное училище Двинска, которое окончил в 1877 году.


Борьба балканских народов за освобождение от Турции и связанная с этим русско-турецкая война 1877–78 гг. зародили у Бен-Иегуды идею возможности возрождения еврейского народа на его исторической родине. Он решил поселиться в Палестине и в 1878 г. отправился в Париж изучать медицину, чтобы приобрести профессию, которая дала бы ему возможность зарабатывать на жизнь в стране предков.

Через год в Париже Бен-Иегуда опубликовал в газете «ха-Шахар» статью «Жгучий вопрос», в которой впервые сформулировал идею создания в Палестине духовного центра для всего еврейского народа. А важнейшим элементом возрождения еврейского народа Бен-Иегуда считал возрождение иврита в качестве языка повседневного общения. Статья была подписана псевдонимом Бен-Иегуда.

Автор размышлял в этой статье: «Если мы хотим, чтобы имя Израиля не было предано забвению, мы должны создать нечто такое, что могло бы служить центром для всего нашего народа, подобно сердцу в организме, из которого кровь устремится в артерии и наполнит жизнью тело нации. Это «нечто» - поселения в Палестине... Почему некоторые из наших людей заявляют, что мы непригодны для самостоятельной жизни в качестве нации? Только потому, что не говорим на общем языке? Разве у нас, евреев, нет языка, на котором мы можем писать обо всем, что хотим сказать, и на котором мы можем даже говорить, если только проявим свою волю?».

В Париже 20-летний юноша заразился туберкулезом. Прогнозы врачей пессимистичны: долго больной не протянет. Учебу пришлось прервать: Элиэзер принял решение ускорить свой переезд в Палестину и с этой целью оставил изучение медицины и поступил в учительскую семинарию, зная, что по ее окончании он отправится в страну своей мечты, где будет преподавать в сельскохозяйственной школе "Микве-Исраэль".

Увы, состояние молодого человека стремительно ухудшалось. Он был госпитализирован в больнице барона Ротшильда в Париже. В один из дней в палату, где лежал молодой человек, ворвался луч света: его соседом оказался студент из Иерусалима А. Лунц, который рассказал, что многие жители Иерусалима объясняются на сефардском диалекте иврита. Элиэзер ожил и воодушевился: евреи всего мира никогда не смогут собраться на своей исторической родине, если не будут говорить на общем для всех языке, в основе которого – язык Торы!

В 1881 году он поселился в Иерусалиме, где тогда было сосредоточено почти все еврейское население Эрец Исраэль. Дом Бен-Иегуды стал первым домом в Иерусалиме, где говорили только на иврите. На его обитателей показывали пальцами: сумасшедшие! Тем не менее, Элиэзер заразил своей одержимостью жену, друзей, учеников школы, где он преподавал по собственной методике (учить ивриту только на иврите), потом - многие кибуцы, Галилею, в конечном счете - всю страну.

После утверждения британского мандата над Палестиной Бен-Иегуда вместе с Авраамом Усышкиным сумел убедить британского верховного комиссара Г. Сэмюэла провозгласить иврит одним из трех официальных языков страны, наряду с английским и арабским. Огромная роль, которую сыграл Бен-Иехуда в возрождении иврита в качестве разговорного языка, в развитии и обогащении этого языка, в превращении его в гибкое и динамичное средство повседневной устной и письменной коммуникации, стяжала ему заслуженную славу «отца современного иврита».

В 1882 году у Двойры и Элиэзера родился сын Итамар, для которого иврит впервые после более чем двух тысяч лет стал родным. В присутствии ребенка родители и гости дома говорили только на иврите. Мальчик заговорил довольно поздно. Но заговорил на иврите.

Бен-Иегуда разработал также школьную программу для обучения на иврите. Всю жизнь он трудился над расширением словарного запаса языка, вводя в него (в соответствии со структурой и логикой иврита) новые слова. Во многом распространению идей Бен-Иегуды способствовала издаваемая им с 1884 года газета на иврите "hа-Цви" (Олень - символ красоты и силы). Он создал также 17-томный "Полный словарь древнееврейского языка и современного иврита" и основал Академию языка иврит, и поныне занимающуюся совершенствованием языка.

Конечно, не один только Бен-Иегуда способствовал возрождению языка иврит, как языка еврейского государства. Множество людей поддерживали его лозунг: "Иеhуди, дабер иврит!" ("Еврей, говори на иврите!"). Но первым среди тех, благодаря кому иврит ныне живет и развивается, несомненно, был Элиэзер Бен-Иегуда, сын Иегуды Перельмана.

07.01.08 00:38
Текст и фото: «Еврейский журнал»

[michael smolyak]

(IMG:http://www.shanson.org/images/shein.jpg) афиша

[michael smolyak]

УРИ ЦВИ ГРИНБЕРГ

(IMG:http://www.uri-zvi-greenberg.org/images/main_images/main_pic.gif)


Страна,погубленная вождями

Вы глупы,
и в проклятиях видя хвалу,
Вы - предатели, слуги порока.
Посмотрите,
алеет на каждом углу
В вашем городе слово пророка.

Ваш приказ
исполняет безмолвная тля -
Знаю, в этом трагедий истоки.
Превращаете пашни
в сражений поля.
Уповаю на чудо -
его ждет земля,
Стонет все -
скалы, пальмы и строки.

Мы все в бездну летим.
Виноват без вины,
Тщетно в землю
вцепляюсь руками,
Я - несчастный пророк
из несчастной страны,
Погребенной своими вождями.


Ури Цви Гринберг
Перевод Евгения Минина

переводы с идиш и иврит здесь и здесь

"Многие политические и исторические причины повлияли на то,
что интеллектуальная элита и политический истеблишмент израильского
общества долгие годы не принимали и даже отталкивали творчество Ури Цви
Гринберга. И лишь сегодня, благодаря деятельности Дома, поэта изучают и
исследуют в самых разных академических кругах, относясь к нему как к одному
из великих современных еврейских поэтов, а может, как к величайшему из них".

Геула Коэн

(IMG:http://www.antho.net/uri-zvi-greenberg/bialik.gif) С Хаимом Нахманом Бяликом

(IMG:http://www.antho.net/uri-zvi-greenberg/agnon.gif) Со Шмуэлем Йосефом Агноном

(IMG:http://www.antho.net/uri-zvi-greenberg/bengurion.gif) С Давидом Бен-Гурионом

(IMG:http://www.antho.net/uri-zvi-greenberg/lehi.gif) На церемонии памяти Яира Штерна - руководителя "ЛЕХИ"

(IMG:http://www.antho.net/uri-zvi-greenberg/sharon.gif) С Ариэлем Шароном и его покойной женой Лили, 1973 год

(IMG:http://www.antho.net/uri-zvi-greenberg/aliza.gif) Последняя фотография, с женой Ализой

Я.Л.Либерман

Ури Цви Гринберг


У.-Ц.Гринберг переселился в Палестину в 1923 г. Детство и юность его прошли во Львове, куда отец и мать привезли его полуторагодовалым ребенком. Родители У.-Ц.Гринберга происходили из галицийских хасидов, и ему с детства были знакомы идиш и иврит. На этих языках в 1912 г. он опубликовал свои первые стихи. В дальнейшем все его творчество связано с ивритом и идишем почти в равной степени. Лишь к концу жизни он полностью переходит на иврит.

Жизнь У.-Ц.Гринберга складывалась непросто. С началом первой мировой войны его мобилизуют в армию австрийцы, и ему приходится участвовать в тяжелейших боях на сербском фронте. В ноябре 1918 г. он становится свидетелем жестокого еврейского погрома, учиненного во Львове поляками. Именно тогда он начинает понимать, что несет евреям грядущий век, как много еврейской крови будет пролито. До 1923 г. Гринберг живет в Польше и Германии, увлекается "новорожденным" экспрессионизмом, сотрудничает в еврейских журналах, пишет стихи, в которых широко использует язык классической ивритской литературы.

Приехав в Палестину, он активно выступает против левых, ведущих политику примирения с арабами. Гринберг - сторонник бескомпромиссного применения силы. Его идеал - мощное еврейское государство, простирающееся до Евфрата, способное стать убежищем для гонимых и опорой для диаспоры в условиях поднимающего голову нацизма. Совершенно не принимая социалистические идеи, Гринберг придерживается крайне правых сионистских взглядов. Это во многом явилось результатом его временного отъезда из Палестины в Польшу в 1932-39 гг., где он прекрасно познакомился с европейской реальностью тех лет. Обладая острым аналитическим умом, Гринберг сумел предвидеть и раздел Польши между Германией и СССР, и массовую гибель евреев в годы второй мировой войны.

Наиболее значимые поэтические произведения У.-Ц.Гринберга собраны в книгах "Дворовая собака" ("Келев байт"), "Книга укора и веры" ("Сефер ха-китруг ве-ха-эмуна"), "Улицы реки" ("Реховот ха-нахар"). Умер он, снискав славу выдающегося поэта Израиля.

взято с оф.сайта "Дом наследия Ури Цви Гринберга"

[michael smolyak]

К 60-летию Израиля немного статистики

1. Сотовый телефон был разработан израильтянами в израильском отделении Моторола – самом большом исследовательском центре Израиля.
2. Большая составляющая операционных систем Windows NT и ХР были разработаны в израильском отделении компании Microsoft.
3. Компьютерная технология Pentium MMX была разработана в Израильском отделении фирмы Intel.
4. Микропроцессоры Pentium-4 и Centrino были полностью разработаны, сконструированы и произведены в Израиле. Вероятнее всего, что процессор Pentium вашего компьютера сделан в Израиле.
5. Технология (voice mail) голосовых сообщений была разработана в Израиле.
6. Microsoft и Cisco открыли свои единственные вне США научно-исследовательские (R&D) центры только в Израиле.
7. Технология мгновенных сообщений ICQ была разработана в 1996-ом году четырьмя молодыми израильтянами.
8. Израиль занимает четвертое место (после США, России и Китая) по мощности военно-воздушных сил. При большом разнообразии самолетного парка, у Израиля более 250 самолетов F-16, это самая большая флотилия F-16 за пределами США.
9. Израиль занимает первое место в мире по количеству компьютеров на душу населения.
10. 24% израильских рабочих и служащих имеют университетские степени, у 12% есть ученые степени, вследствие чего, Израиль занимает третье место в мире (после США и Канады) по уровню образования населения.
11. В Израиле больше всего научных работ на душу населения - 109 страниц на каждые 10 000 человек, помимо этого, Израиль занимает одно из ведущих мест в мире по количеству поданных патентов на душу населения.
12. В Израиле, если рассматривать в пропорции к общей численности населения, самое большое в мире количество начинающих компаний. Именно Израиль, после США, занимает лидирующую позицию в мире по количеству открывающихся компаний (3500 компаний, большинство из которых занимаются разработкой, усовершенствованием и внедрением в жизнь высоких технологий).
13. С более чем 3000 начинающими компаниями в сфере высоких технологий, у Израиля самая высокая концентрация высокотехнологический компаний в мире, за исключением только Силиконовой Долины США.
14. Израиль занимает второе место в мире по капиталовложениям в предприятия, сразу после США.
15. После США и Канады, у Израиля самый длинный список компаний в NASDAQ.
16. Израиль имеет самое большое количество биотехнических компаний в мире в расчете на душу населения.
17. На Ближнем Востоке веками выращивают финиковые пальмы. В среднем, пальмовое дерево достигает 5-6 метров в высоту и дает в год около 14 кг. фиников. Израильские деревья дают урожай около 150 кг. в год и они достаточно низкие, чтобы собирать урожай с земли при помощи короткой лестницы.
18. Израиль обладает самостоятельным производством турбогенераторов для электростанций и современных танков и ракет ПВО.
19. У Израиля самый высокий средний уровень жизни на Ближнем Востоке. Годовой доход на человека в 2000-ом году составил 17 500 долларов - выше, чем в Великобритании.
20. У Израиля самый высокий процент на душу населения по количеству открывшихся биотехнологических компаний.
21. Израиль - единственная страна на Ближнем Востоке с либерально-демократическим устройством власти, при этом она более либерально – демократична, чем какая-либо другая страна в мире.
22. Когда в 1969-ом году Голда Мэйер была избрана премьер-министром Израиля, она стала второй женщиной в мировой истории, которую избрали на должность лидера страны.
23. Когда в результате террористического нападения было разрушено посольство США в Найроби, Кения, именно израильская спасательная команда прибыла на место происшествия в течение суток первой и спасла жизнь трех человек, освободив их из-под завалов.
24. Израиль занимает третье место в мире по уровню развития предпринимательства и первое - по участию в нем женщин и людей старше 55 лет.
25. В Израиле самый большой процент эмигрантов в соотношении к общей численности населения. Эмигранты приезжают в поисках демократии, религиозных свобод и экономических возможностей.
26. Израиль был первой страной, которая подписала Кимберлийский протокол - международный стандарт, сертифицирующий бриллианты в отношении того, что выручка с них не будет использована для поддержки незаконных военных формирований.
27. Израиль занимает второе место в мире по количеству выпущенных новых книг на душу населения.
28. Израиль - единственная страна в мире, которая вошла в XXI век со стабильно расширяющимися территориями зеленых насаждений. Данный факт особенно замечателен тем, что это происходит в такой климатической зоне, которая считается пустыней.
29. В Израиле самое большое количество музеев на душу населения, больше чем в любой другой стране.
30. Медицина: израильские ученные разработали первый полностью компьютеризированный, безрадиационный метод диагностики рака груди.
31. Израильская компания разработала полностью компьютеризированную систему для безошибочного распределения лекарств, тем самым упразднив человеческий фактор при выдаче лекарственных средств. К примеру: ежегодно в американских госпиталях от неправильной выдачи лекарств умирает 7000 пациентов.
32. Израильская компания Given Imaging разработала первую видеокамеру, которую можно проглатить, настолько маленькую, что ее можно поместить в таблетку. Ее используют для просмотра кишечника изнутри, камера помогает докторам в постановках диагнозов болезней пищевого тракта.
33. Ученые Израиля разработали новое устройство, отслеживающее сердечные сокращения посредством сложной системы датчиков и помогающее сердцу перекачивать кровь. Это открытие, возможно, спасет немало жизней людей с заболеваниями сердца.
34. Израиль лидирует по количеству ученых и технологов, занятых на рабочих местах - 145 специалистов на каждые 10 000 человек. Для сравнения: США - 85, Япония - 70 и менее чем 60 в Германии. С 25% из них работающих по специальности Израиль так же занимает первое место в этой категории.
35. Израильская компания первой разработала и построила полностью функционирующую большую электростанцию на солнечной энергии в южной Калифорнии в пустыне Мохав.
Все вышеперечисленное было достигнуто во время постоянно текущей войны с непримеримым врагом который старается разрушить эту страну, в стране, где тратится на оборонные нужды больше чем в какой-либо другой стране мира.

С днём рождения тебя Израиль!
Израилю есть,чем гордиться!


Это единственная страна, в которой у мамы ефрейтора записан номер мобильного телефона командира отделения, и ... чтоб ему повылазило!

Это единственная страна, которая запустила в космос спутник связи, но никто не дает другому договорить фразу.

Это единственная страна, в которой уже взрывались иракские СКАДы, катюши из Ливана, самоубийцы из Газы и снаряды из Сирии, но все равно трехкомнатная квартира там стоит дороже, чем в Париже.

Это единственная страна, в которой порнозвезды спрашивают "Ну, а что говорит по этому поводу твоя мама?", футболисты приходят на игру вместе с папой, чтобы тот накричал бы на тренера, а в пятницу вечером, когда все собираются у родителей, каждый сидит на своем собственном стуле, как и тогда, когда ему было пять лет.

Это единственная страна, в которой израильское меню состоит из арабского салата, румынского кебаба, иракской питы и крема Бавария. Видимо, мы любим есть антисемитов.

Это единственная страна, в которой человек в растрепанной рубашке с пятном на рукаве это министр, а сопровождающий его господин в костюме и галстуке его шофер.

Это единственная страна, в которой мусульмане продают церковные сувениры христианам, (а так же евреям продают кипы и кабалистические повязки на руку в шабат) а те расплачиваются с ними банкнотами с изображением Рамбама (еврейский философ 11 века).

Это единственная страна, в которой дети покидают родительский дом в 18 лет, но в 24 по-прежнему живут там.

Это единственная страна, в которой можно знать о военном положении по тем песням, которые звучат по радио.

Это единственная страна, в которой без проблем можно раздобыть компьютерную
программу управления космическим кораблем, но техника по вызову для ремонта стиральной машины надо ожидать неделю, и только тут, если мы уже про это заговорили, существует единица измерения времени: "Я приду между одиннадцатью и шестью".

Это единственная страна, в которой на первом свидании парень спрашивает у девушки, в каких войсках она служила, и единственная страна, где порой выясняется, что ее боевой опыт - богаче, чем у него. (!!!!!)

Это единственная страна, в которой большинство ее жителей не в состоянии объяснить, почему они живут именно здесь, но у них есть тысяча объяснений, почему невозможно жить ни в одном другом месте.

Это единственная страна, в которой если ты ненавидишь политиков, ненавидишь служащих, ненавидишь существующее положение, ненавидишь налоги, ненавидишь качество обслуживания и ненавидишь погоду, означает то, что ты любишь ее.

[michael smolyak]

Душанский Нахман Ноахович

(IMG:http://www.iremember.ru/others/dushanskiy/dushanskiy.jpg)

Н.Д. – Родился в 1919 году в литовском городе Шауляй. Мой дед Яков Душанский - Коган, николаевский солдат из кантонистов, участник Крымской войны и обороны Севастополя, получил согласно указу российского императора право жить вне черты оседлости и право на земельный надел. Но Яков Душманский не захотел жить в новых местах, вернулся домой, поселился в Вильнюсе, вырастил тринадцать сыновей, большинству из которых он смог дать образование. Один из его сыновей, мой отец Ноах Душанский, будучи солдатом на фронтах. Первой Мировой Войны, был отравлен в бою газами, попал в немецкий плен, и вернулся домой фактически слепым человеком. После отселения еврейского населения из Вильнюса , из прифронтовой полосы в 1915 году, наша семья оказалось в Шауляе, где отец работал грузчиком – носильщиком на вокзале, на тачке развозил грузы и посылки с железнодорожной станции по адресам, и мы, дети, помогали плохо видящему отцу прочесть адрес получателя и часто сопровождали его , когда отец перевозил грузы. Моя мама , Фрейдл , была из очень бедной семьи, и вместе с отцом растила нас, пятерых детей. В пять лет меня отдали учиться в частный «хедер», а после, я учился в школе организованной на деньги местного филантропа Френкеля, владельца шауляйского кожевенного завода. Закончил шесть классов, и в 13 лет пошел работать. Жили мы в пролетарском районе , населенном евреями, поляками и русскими староверами, поселившимися в Литве еще с петровских времен. Рабочее окружение оказывало огромное влияние на мое мировоззрение. В 14 лет я познакомился подпольщиком Гринфельдом, (впоследствии убитом на фронте).

Он привлек меня к подпольной коммунистической работе, и я вступил в подпольный комсомол Литвы, желая принять участие в борьбе за лучшую долю для бедного трудового люда. В здании Еврейского Шауляйского Центрального Банка, под сейфом, в узкой нише, через которую мог проползти только щуплый подросток, был устроен тайник, в котором хранилась подпольная литература. Эта литература распространялась через надежных людей в окрестных городках и местечках, и я был ответственным за ее хранение и распространение.

Г.К.- Тайная полиция литовского буржуазного правительства вела активную борьбу с коммунистическим подпольем?

Н.Д. – Безусловно. Тем более что антиправительственное подполье не было по своей структуре однородным. В нелегальной коммунистической партии Литвы руководимой Снечкусом и Ангаретисом (расстрелянном в 1937 году в СССР по указанию Сталина) - преобладали литовцы. А евреи, в основном, состояли в рабочей организации «Бунд», хотя, мне кажется, что не было каких- либо существенных разногласий в тактике ведения подпольной борьбы и в конечных целях, которые ставили перед собой эти две партийные организации.

У нас в Шауляе тайной полицией руководил бывший царский жандармский офицер Верховерцев, принявший после бегства из России фамилию Аукштакалнис. Этот человек обладал большим опытом борьбы с «инакомыслящими элементами», и в 1935 году он внедрил своего агента в нашу местную организацию. Меня и еще двух комсомольцев схватили, избивали резиновыми дубинками, но я не выдал месторасположение тайника с коммунистической литературой, и вскоре, поскольку полиция так и не нашла никаких весомых улик, нас выпустили из тюрьмы. Но в 1936 году, после инспирированного немецкими специальными службами восстания крестьян в Сувалках против буржуазного литовского правительства президента Сметоны, местные власти решили принять крутые меры к подпольщикам всех мастей и направлений.

Из пяти руководителей восстания в Сувалках – четверо были приговорены к расстрелу.

Наша комсомольская организация отпечатала листовки «Воззвание к народу Литвы», в котором мы осуждали этот жестокий приговор, но уже через несколько дней, полиция арестовала всех активных участников комсомольского подполья в Шауляе. Схватили девять человек – пятерых литовцев и четверо евреев. Семерых сразу отдали под трибунал, а меня и моего товарища Левинаса отправили в колонию для несовершеннолетних уголовников в Калнабержай, где мы должны были сидеть до наступления возраста – 17 лет, и только после этого, по закону, нас могли отдать под суд Окружного военного суда. И когда мы перешли этот возрастной рубеж , нас привезли на суд в Шауляй. Здесь мы узнали , что наши товарищи уже осуждены, и руководитель шауляйских подпольщиков Нехама Шпайте приговорена к 15 годам заключения, а другие старшие товарищи получили срока от 10 до 14 лет тюрьмы. Нас судил трибунал, в котором председательствовал полковник Леонас. Учитывая наш возраст, «малолетки», приговорили каждого только к шести годам тюремного заключения. Сначала мы сидели в Шауляйской тюрьме, а потом нас перевели в новую политическую тюрьму в Расеняй.

Г.К.- Какими методами велось следствие?

Н.Д.- Били на допросах руками, били и нагайками. Но нас специально не калечили.

Хотя в тот год был один случай, как следователь литовской тайной полиции забил до смерти на допросе беременную женщину. Времена еще были достаточно «либеральными», если так можно выразиться. К стенке всех подпольщиков не ставили.

Г.К.- Кстати, о «либеральных» временах. Это вымысел , что в тридцатые годы в Литве открыто, продавались советские газеты «Правда» и «Известия» на русском языке?

Н.Д. – У литовского буржуазного правительства был договор о дружбе с СССР, и поэтому, некоторые советские газеты продавались в определенных местах, какое-то количество экземпляров распространялось в Литве, нам даже несколько раз товарищи в тюрьму передавали «русские газеты». Кстати, литовское правительство неоднократно проводило с Советской Россией обмен политзаключенными. Так был обменян на одного ксендза, «литовца – контрреволюционера», один из руководителей литовской компартии Снечкус, но он потом все равно нелегально вернулся в Литву для продолжения подпольной коммунистической работы. Литва в какой-то степени больше тяготела к Советской России, находясь «между молотом и наковальней» - с запада немцы, захватившие Мемельский край (Клайпеда), да еще поляки, аннексировавшие Вильнюсский край. Приходилось выбирать с кем дружить.

Например, в 1939, еще за год до ввода Красной Армии в Литву, согласно первому договору о ненападении подписанному странами Прибалтики и СССР, для размещения частей Красной Армии предоставлялись три военных базы на территории Литвы: авиационная база в Шауляе, военная база в Алитусе, на которой разместились кавалеристы, и еще одна - в районе Побраде, это уже ближе к Вильнюсу. Так что, сами, делайте выводы.

Г.К.- Что, представляла собой, политическая тюрьма в Расеняй?

Н.Д.- Новая тюрьма, выстроенная по итальянскому проекту , так сказать – «Привет от Муссолини». Трехэтажное каменное здание, внутри «колодец» с лестницей по центру, от которого отходили лестничные пролеты на этажи. За зданием тюрьмы - еще ограда, караульные вышки и различные пристройки. Первый этаж предоставлялся для размещения администрации и охраны, а также для заключенных, занятых в обслуге. Второй этаж – по 10 одиночек на каждой стороне, предназначенных для контингента – «средней степени опасности». Третий этаж - «для особо опасных политзаключенных». Карцер находился в подвале здания, как заведено. Всего в тюрьме было 60 одиночных камер, и я оказался в первом этапе, прибывшем в новую тюрьму в Расеняй. Но постоянно «шло очередное пополнение», и скоро в каждой «одиночке» поставили второй ярус нар и поместили по 4 человека в камеру. Так и получилось - 60 камер – 240 заключенных.

Г.К. – Тюрьма для политзаключенных в Расеняе считалась самой жестокой?

Н.Д. – Нет, это было относительно «спокойное место». Самых опасных бунтарей – коммунистов направляли сидеть в Каунас в крепость « Девятый Форт», там условия были каторжные, и политические заключенные сидели в камерах вместе с уголовниками- рецидивистами. Да и целенаправленная, преднамеренная жестокость надзирателей была там обыденным явлением. Из нашей тюрьмы переводили в Каунас в качестве наказания, с целью сломить дух коммунистического сопротивления. Существовала еще отдельно женская тюрьма для коммунисток в Зарасае, этот город находится ближе к латвийской границе.

Г.К. – Как кормили заключенных?

Н.Д.- Голода не было. Утром давали 500 грамм черного хлеба, кусочек сала и молоко. В обед: суп из капусты с картошкой, иногда с куском сала. Вечером мы снова получали пайку хлеба, картошку и кислое молоко. В тюрьме разрешалось получать посылки от родных. И нам, через подставные адреса присылали посылки из МОПР (Международное общество помощи революционерам). Из этих продуктов, мы делали запасы, которые хранили в тайниках – для товарищей, сидящих в карцере и так далее.

Г.К. – Политзаключенные имели свой комитет самоуправления?

Н.Д.- Официально – нет, но конечно у нас был свой подпольный комитет. И тюремное начальство прекрасно знало, что имеет дело с монолитно сплоченной группой коммунистов и комсомольцев, и попусту старалось не обострять ситуацию. Нами негласно руководили опытные коммунисты, что интересно – все бывшие офицеры Литовской Армии – литовцы Мацкявичус и Годляускас, и еврей Любецкис, инженер по профессии. Их камеры находились на третьем этаже. Поскольку я был самым молодым и «шустрым» и имел самый малый срок заключения в тюрьме, знал несколько языков, то меня комитет назначил «переговорщиком» с администрацией тюрьмы. На деле это выглядело так – вызывает начальник тюрьмы и заявляет – «Если вы будете шуметь и праздновать в камерах 1-ое Мая (или, скажем, 7-ое Ноября) – то всех лишим посылок и прогулок на два - три, или на шесть месяцев». Он знал, что я найду возможность сообщить старшим товарищам об «очередном ультиматуме». Но не было такого, чтобы меня схватили надзиратели и били смертным боем, мол, выдавай, кто у вас здесь главный?!

Г.К. – Как осуществлялось связь между заключенными в тюрьме? Имелась ли связь с волей?

Н.Д.- Почему вас так интересуют детали тюремной жизни? Вы вроде только историей войны занимаетесь.

Г.К .– Но и, жизнь политзаключенных – это тоже пласт истории 20-го века. Я думаю, многим интересно будет узнать, как жили заключенные коммунисты в литовских тюрьмах «для политиков». Ведь почти все будущее руководство Советской Литвы прошло через эту «школу жизни». Как сидели заключенные в советских тюрьмах в конце тридцатых годов - многие знают. А что творилось в странах «буржуазной демократии» в этом аспекте? Хотелось бы сравнить.

Н.Д. – Ну, если вы считаете эту информацию нужной, тогда продолжим. На этажах была общая уборная, поскольку в самих камерах никакого «санузла» не предусматривалось. В уборных были сделаны специальные тайники, в которых прятались записки, и эти, выражаясь на современном «тюремном жаргоне» - «малявы», передавались нужному адресату. Мы всегда знали, что происходит на этажах, но не всегда могли предвидеть или узнать точное время повального обыска в тюрьме. Обычно привозили тюремщиков из других мест, и вместе с нашими надзирателями, они переворачивали камеры вверх дном, в поисках тайников, холодного оружия, прочих запрещенных предметов и так далее. Мне много раз приходилось проглатывать записки , чтобы их не нашли при обыске. А по поводу – «связи с волей» - у нас был свой человек среди надзирателей, по фамилии, кажется, Климас, который нам сочувствовал и через него мы держали канал связи с подпольным комитетом Компартии Литвы.

Г.К. - Каковы были условия содержания в карцере?

Н.Д.- Каменный мешок, который никогда не отапливался, пол залит водой по щиколотку. Закрывали в карцер на трое суток, на хлеб и воду. Лечь было невозможно, и приходилось стоять на ногах три дня, без сна, опираясь на холодную стену. Мне это « сомнительное удовольствие» пришлось испытать. Но был молодой, здоровый, выдерживал эту экзекуцию относительно спокойно, по крайней мере – карцера не боялся.

Г.К. – Заключенных выводили с территории тюрьмы?

Н.Д. - Были прогулки в тюремном дворе по 30 минут в день, но это в «хорошие периоды», когда мы не были с администрацией тюрьмы «на ножах». Еще, иногда, летом, выводили заключенных на окрестные поля болота для добычи торфа, которым в тюрьме топили печи зимой, и на заготовку картошки, которую мы копали под охраной. Но за пределы тюрьмы выводили только заключенных со сроком – не выше 10 лет.

Г.К. – Администрация тюрьмы пыталась внедрить своих провокаторов в среду политзаключенных?

Н.Д . – Вряд ли, таких бы сразу разоблачили, а потом…, в худшем варианте – «несчастный случай». Тюремщики прекрасно понимали, что нас не перевоспитать, и ничем нашу веру в правоту партийного дела не поколебать. Провокаторов не было, но были, так называемые, «отступники», люди, отошедшие от партии и от революционной борьбы, и желавшие после освобождения из тюрьмы вести спокойную жизнь мелкого обывателя. Таких, было среди нас очень мало, помню только человека по фамилии Соболевичус. Другие заключенные к ним относились спокойно, никто их не упрекал в предательстве и не третировал. «Стукачи» были, немцы – националисты из Клайпеды.

Г.К. – Националистов тоже сажали в «тюрьму для политических преступников»?

Н.Д. – В 1938 году тюрьма получила такой «подарок». К нам посадили группу клайпедских национал – социалистов, немецких агентов, все из германской разведки, пойманных при попытке организации фашистского переворота в районах сопредельных с Мемелем. Помню их фамилии - Шмидт, Засс, Энгельс, и еще несколько человек. Их поместили в отдельные «немецкие камеры». Они периодически воровали продукты из наших тайников, за это мы их нещадно и с удовольствием били, до крови. Немцы потом огрызались – «Вы слышите, какие песни наши пограничники поют? Скоро вас всех вырежем!». А рядом граница по Неману, и слышно как немцы поют – «Еврейская кровь течет из под ножа»… Я еще до войны прочел на немецком языке книгу Гитлера «Майн Кампф», так что, не сомневался в том, что немцы обязательно поголовно уничтожат всех евреев.

Г.К. - Был произвол и издевательства со стороны надзирателей?

Н.Д.- Отдельные эксцессы были, но надо сказать честно, что в нашей тюрьме измывательство над заключенными и их правами не было возведено в ранг нормы. Ненависти между нами не было. Они делали свою работу, охраняли «противников существующего строя», так что мы были должны ждать от них ? пряников? Все было относительно терпимо. Лучше к политзаключенным относились надзиратели-поляки, чем тюремщики–литовцы. А начальником тюрьмы был бывший ксендз, свое время сидевший «за политику» в России, и обменянный, кстати, на коммунистического руководителя Снечкуса. Имел прозвище «Горбатый», у него был горб. С нами он вел перманентную борьбу в меру своих прав и возможностей. В 1939 году, после договора о ненападении и дружбе между странами Прибалтики и СССР, режим в тюрьме стал более мягким, например, к заключенным стали пропускать газеты. Прекратили препятствовать свиданиям с родными, которые по закону разрешались раз в месяц. Я даже в тюрьме смог закончить заочно восемь классов средней школы и получить соответствующий документ. Сестра присылала мне учебники и задания, а я, отсылал выполненные контрольные работы обратно.

Г.К.- Коммунисты в тюрьме анализировали события, происходящие в предвоенной Европе?

Н.Д. – Конечно. С воли и из литовских газет, мы черпали информацию о «тлеющем огне будущего пожара мировой войны ». Нам было ясно, что война неизбежна, и что независимой буржуазной Литве не устоять в предстоящей схватке между нацистами и коммунистами. Мы только не могли угадать, под чью пяту попадет Литва. О том, что ведутся тайные переговоры между Риббентропом и Молотовым мы узнали еще в 1938 году от «клайпедских немцев», про которых я вам уже рассказывал. Нам было трудно поверить, что ВКПб будет брататься с фашистами. Эту информацию передали на волю, Снечкусу, и он, через своего заместителя, Ицхака Мескупаса, имевшего контакты с Георгием Димитровым, передал эти сведения в Коминтерн.

А что случилось дальше с этой информацией - мы знать не могли. И когда в 1939 году после пакта Молотова – Риббентропа наши сомнения о грядущих трагических событиях – полностью развеялись, то мы, не зная карту раздела Восточной Европы, по прежнему, до самой аннексии Литвы, терялись в догадках, кому достанется Литва, осознавая, что если придут немцы – то нас непременно уничтожат, уже на следующий день. Я помню, как в начале сентября, сразу после германского вторжения в Польшу, надзиратели принесли в тюрьму радиоприемник, поставили его на первом этаже и мы слышали в камерах, как тревожный голос польского диктора сообщает о начале очередного немецкого авианалета на Варшаву –«Увага! Увага!»( Внимание! Внимание!).

Г.К.- Когда наступил момент освобождения из тюрьмы?

Н.Д. – 19/6/1940, надзиратели раскрыли двери камер, и нам объявили, что отныне - мы свободны. Дали 24 часа на сборы и прощание с товарищами. Рядом с тюрьмой поставили столы, местные жители принесли нам всяческую снедь, и мы стали отмечать свое освобождение. Никто не преследовал надзирателей, никто не стремился свести счеты с персоналом тюрьмы. Мне было нечего на себя одеть, на мне – тюремная роба, а вся одежда , в которой меня арестовали, была уже мала, прошло ведь уже четыре года. От нового правительства Литвы, под руководством Палецкиса, нам привезли новую одежду, и предоставили транспорт до Каунаса. Здесь нам устроили торжественный прием в МОПРе, и после, все заключенные разъехались по своим домам. Я вернулся в Шауляй, к матери и отцу, и сразу пошел работать.

Принес первую получку в дом и попросил маму купить мне что-нибудь из одежды, сам я в этом не разбирался. Мать деньги не тронула. Принес вторую зарплату, и снова, деньги так и остались лежать на комоде . Спрашиваю маму –«Почему?». Она отвечает – «Это видно чужие деньги, где ты их украл? К ним я не прикоснусь!». Она не могла поверить, что нам, беднякам, при Советской власти стали платить достойную зарплату, да и произошли изменения в эквивалентном отношении рубля к литовскому литу. И только, когда к нам в дом пришли мои товарищи со своими родителями, и убедили маму, что эти деньги честно заработаны, она взяла их и пошла с ними за покупкой в магазин одежды. Я тогда купил себе первые часы, и кожаное пальто. Вскоре было вручение советских паспортов и партийных билетов. Первыми их получали бывшие политзаключенные. В августе 1940 года я получил повестку о призыве в Красную Армию.

Г.К. – Куда Вас призвали?

Н.Д. – Как бывшего подпольщика и молодого коммуниста (в компартию меня приняли в 1938 году в тюрьме, решением подпольного комитета), меня рекомендовали на службу в органы НКВД. Руководитель подпольного комитета в тюрьме, мой старший товарищ Мацкявичус как раз был назначен начальником отдела НКВД в Шауляе. Он стал меня уговаривать идти к нему на службу в органы госбезопасности. Секретарь горкома партии Клейнерис тоже стал меня усиленно агитировать. Я им ответил – «Служить в НКВД я согласен, но только не в Шауляе. Я – местный. Так вы все время меня будете спрашивать – а кто этот?, а тот – буржуй?, а этот – националист? Я не доносчик! Прошу направить меня в пограничные войска». Написал заявление с этой просьбой. Мацкявичус сказал, что уважает мои убеждения и слова. После прохождения мандатных и других обязательных комиссий и нескольких собеседований в военкомате и «в органах», я был направлен на службу в приграничную зону, в оперативную часть уездного отдела НКВД в Тельшай, на должность помощника оперуполномоченного НКВД. Я надел гимнастерку с курсантскими зелеными петлицами, командирского или другого звания мне еще не было присвоено, я был просто – курсант. Незадолго до войны я стал уже оперуполномоченным. Три погранотряда прикрывали границу на Тельшайском направлении, на линии Шилуте – Прекуле - Мемель, и в задачу нашего отдела входило следующее: борьба с агентурой вероятного противника в приграничной зоне, вербовочная работа, борьба с нарушителями границы и другая контрразведывательная деятельность.

Г.К. – При призыве в войска НКВД были какие-то «особые» специальные проверки на благонадежность?

Н.Д.- Я считался уже проверенным человеком и сомнений в моей верности делу ВКПб ни у кого не возникало. Скажу вам даже больше. На последней комиссии, когда пришлось заполнять анкету из 70 вопросов, я не знал, что ответить на вопрос – «Имеются ли у вас родственники за границей?». У отца, как я вам уже сказал, было 12 братьев, и, например, один из них еще в начале века уехал в Южную Африку и жил в Йоханесбурге. Кто-то из моей многочисленной родни эмигрировал в Америку еще до ПМВ. И я честно написал об этом в анкете. Пришел кадровик, майор ГБ Гусев, который решал, брать меня в органы госбезопасности или нет. И когда он прочел ответ на вопрос – «родственники за границей» , то на моих глазах порвал эту анкету, и приказал – «Пиши все заново, и забудь про своих родных в Африке или где-то еще! Всегда говори и пиши – Родственников за пределами СССР – не имею. Понял меня!?».

Г.К. – Насколько большим был состав Тельшайского оперативного уездного отдела НКВД?

Н.Д – Человек двадцать. Состав был смешанный. Бывшие литовские коммунисты - подпольщики, и приехавшие из России опытные оперативные работники, которые помогали нам познавать азы агентурной работы контрразведчика. Это были хорошие порядочные русские люди - заместители начальника отдела Морозов, и Галкин, здоровый парень высокого роста.

Остальные были литовцы: бывший подпольщик Пятрас Расланас, Казис Репша, Лепа, а также «русские литовцы», выходцы из староверов, как, например, Амплиус Минкявичус.

В отделе было две машины: грузовики – трехтонки. Уезд был «поделен» на участки по группам, в зоне ответственности нашей «двойки» - Лепа и Душанский, было три волости, и мы почти все время находились в волостном городке Плунге.

Г.К.- Какими правами обладал работник уездного отдела ГБ ?

Н.Д. – Мы имели право беспрепятственно заходить на территорию любой воинской части, двигаться в приграничной полосе, но, например, я не мог приказать начальнику погранзаставы –«Дай мне отделение бойцов - или – выставь засаду на таком-то месте». Обычно, все наши требования, «заявки», мы передавали начальнику штаба погранотряда или погранкомендатуры, или представителю Особого Отдела у пограничников. И они уже давали точные указания "зеленым фуражкам», где и как оказать нам содействие в организации засады, помощь в переходе нашего агента и так далее.

Г.К.- Как часто на Вашем « подшефном участке » происходили попытки перехода границы на нашу сторону, в Советскую Литву?

Н.Д – Начиная с зимы сорок первого года подобные попытки, были почти ежедневно. Шли немецкие агенты, подготовленные в Кенигсбергской школе абвера, шли с диверсионными заданиями и подрывной литературой члены нелегальной организации LAF(Литовский Активный Фронт), руководимой литовским генералом, бежавшим в 1940 году в Германию, деятелем Генштаба Литовской Армии генералом Раштикисом. А контрабандистами мы не занимались. Границу переходили внешне обычные литовцы, все в гражданской одежде, и если на прорыве их не задерживали, то они сразу растворялись среди местного населения, находили временное пристанище на глухих хуторах и в деревнях, а после спокойно добирались до Каунаса, Шауляя, Зарасая, Паневежиса и оседали там. Где их только потом частично не отлавливали… В сорок первом, мы взяли на границе уже несколько человек с радиопередатчиками, но, что самое интересное, уже начиная с весны, вооруженное сопротивление агента или группы, стало обыденным явлением. Огневой контакт при захвате – был частью рутины, «за здорово живешь» никто руки вверх, при окрике «Стой! Кто идет!?» - не поднимал. Стрелять приходилось часто. Только за весну 1941 году нашим отделом было задержано свыше 40 настоящих вооруженных немецких агентов, которых отправляли на следствие в Тельшайскую тюрьму.

Г.К. – Почему так везло?

Н.Д. – В местечке Кретинга жил некто Якис, начальник территориального отдела буржуазной литовской разведки. В 1940 году он бежал на немецкую сторону, но его жена осталась в Кретинге, и в ее доме был устроен перевалочный пункт для немецких агентов. Его супругу, «пони Якене», нам удалось перевербовать, и от нее мы получали ценную информацию, позволявшую безошибочно и грамотно задерживать лазутчиков и диверсантов. Ну, и кроме того, тактика засад на уязвимых участках границы себя оправдывала. И конечно, стоит отдать должное профессиональному чутью моего напарника и старшего товарища Лепы. Старый коммунист – подпольщик, работавший при буржуазном правительстве в прокуратуре Литвы, он обладал сильной интуицией, и каким-то шестым или десятым чувством определял точное место перехода границы вооруженной группой агентов. Тельшай, это граница с Мемельским краем, и немцы, готовясь к вторжению, использовали «этот маршрут», для внедрения агентуры и проникновения диверсантов, очень часто. Агент «косяком пер» на нашу сторону, и многие попадались в наши сети. А многие, благополучно через нас «проскакивали». Это только в книгах и в патриотическом кино – «Граница всегда на замке», а в действительности…

Г.К.- А насколько серьезной была подготовка простых советских пограничников?

Н.Д – Это были очень смелые и грамотные ребята, патриоты, большинство с десятилетним образованием. На заставах служили только русские и евреи, сплошь комсомольцы.

В каждом погранотряде служило - чуть более двух тысяч человек, но количество комендатур и застав в отрядах было разным, в зависимости от сложности охраняемого участка границы.

За пограничной зоной развертывались обычные армейские части прикрытия, в некоторых из них мне довелось побывать, и скажу вам откровенно, это были слабо вооруженные недоукомплектованные подразделения, так и не успевшие к началу войны получить тяжелое вооружение. Поэтому, я не очень удивился, что всю Литву немцам за одну неделю войны отдали… Тельшайский Укрепрайон к началу войны так и не был выстроен, успели произвести только разметку линии обороны.

Г.К . – Вы знали, что летом будет война?

Н.Д.- Точную дату начала германского наступления мы знали еще в марте – апреле 1941 года. В конце апреля был задержан агент организации LAF, с пачкой листовок на литовском языке, в упаковке, на которой было написано – «Вскрыть только 22/06/1941». И мне довелось первому переводить текст этой листовки, начинавшийся следующими словами – «Освобождение идет с Запада. Только Гитлер освободит Литву от еврейского большевистского ига!». А дальше шли 12 пунктов воззвания к литовскому народу. Первый пункт меня «убил наповал». Он гласил – «Упраздняется постановление князя Витовта Великого о приглашении евреев на проживание в Литовском княжестве». Был там и такой пункт, что тот, кто запятнал себя в сотрудничестве с Советами, и хочет заслужить прощение литовского народа – должен убить еврея и предоставить новым литовским властям свидетельство об этом… Листовка была подписана в Берлине генералом Раштикисом, первым премьером будущего нового правительства Литвы. Однако, немцы после захвата Литвы, не простили генералу такого промаха, того, что он раскрыл дату начала вторжения, и так и не пустили на территорию республики Раштикиса . Он так и остался фактически под домашним арестом в Германии. Вместо Раштикиса « с компанией», в Литве в начале войны возникло марионеточное правительство Прополениса, но вскоре и его разогнали, заменив его на литовского гауляйтера генерал – майора Кубилюнаса, предателя и палача, местного «квислинговца », который и представлял литовцев в высших арийских сферах. Этого Кубилюнаса советская контрразведка достала уже после войны, в Германии, в английской зоне оккупации, где генерал находился в лагере для перемещенных лиц. Чекист, Саша Славин, каунасский еврей, владеющий английским языком, в форме офицера союзных войск, приехал в этот лагерь, « нагло забрал Кубилюнаса» по фиктивным документам, и вывез его в советскую оккупационную зону, а потом в Москву, где генерала судил военный трибунал. Но вернемся к «апрельской» листовке. После того, как мы перевели текст листовок на русский язык, немедленно наши командиры отправились с ними к руководству - Лепа (или Расланас, сейчас не вспомню точно), - поехал в Вильнюс, а Морозов прямо в Москву. После доклада оба вернулись в отдел, ничего не рассказывая. И когда мы прорывались с боями в конце июня из Литвы в Россию, то многие из нас матерно поминали наше высшее руководство, но вот ведь, была у них в руках точная дата начала войны ,почему б…. проспали!... И чтобы у вас не возникло сомнения в правдивости моего рассказа, что , мол ,Тельшайский уездный отдел ГБ - почти как Рихард Зорге или Ян Черняк, со своими разведывательными донесениями о дате начала войны, хочу заметить , что все детали связанные с перехватом листовок и с датой - «открыть 22-го июня» на упаковке - подтверждает в своих мемуарах и сам генерал Раштикис, написавший книгу воспоминаний в Америке в 1951 году. И книга эта есть не только в библиотеке Конгресса США… А сама листовка , вот она, перед вами. Самое занимательное, что когда в 2000 году, накануне вывода израильских войск из Южного Ливана, в южноливанскую зону безопасности забрасывали листовки «Хизбаллы», то их текст во многом соответствовал тексту воззвания Раштикиса, мол, -«кто убьет еврея – будет прощен». И еще, по вашему вопросу. На всех погранзаставах бойцы и командиры тоже знали, что война случится именно летом сорок первого. Сомневающихся в этом - не было. Слишком очевидные события происходили на границе весной и в начале июня. И наш заместитель начальника отдела Морозов, сознавая, что надо как –то спасать свою семью, за неделю до войны, во время массовой депортации из стран Прибалтики, посадил свою жену и детей в одну теплушку с выселяемыми , и повез их на восток, видимо, оформив себя в качестве сопровождающего уполномоченного НКВД. К началу войны Морозов в Литву не вернулся, и следы его затерялись, о его дальнейшей судьбе мы так ничего и не узнали.

Г.К. – Почему , по Вашему мнению, отношение литовского населения к СССР и к советским порядкам, изменилось , от дружественного в 1939 году, до почти открыто враждебного к лету 1941 года? Ведь основным лозунгом Литвы был – «Без Вильнюса мы не успокоимся!», и только Советы возвратили Вильнюс литовцам. Это же факт, что в 1940 году командующий Литовской Армией генерал Виткауткас приказал встречать красноармейцев цветами. И ведь многие литовцы с радостью и воодушевлением принимали Красную Армию. Кадры кинохроники тому подтверждение, такие киносъемки нельзя отрежиссировать заранее.

Н.Д.- Об этом можно говорить очень и очень долго. Но если коротко… Советская власть не оправдала надежды литовцев. Если в 1939 году все понимали, что только Советский Союз поможет литовскому народу вернуть Вильнюс и Клайпеду, защитит от возможной германской оккупации или польской экспансии, то вскоре, настроения большей части населения стали почти диаметрально противоположными . Национализация предприятий и советизация власти - положили конец доверию среднего класса к новому строю. Многие уже понимали, что независимая демократическая Литва останется только на бумаге, а реальная жизнь в республике станет точной копией советской российской действительности. И кроме рабочего класса Литвы и части интеллигенции, никто к подобному резкому, а зачастую и трагическому повороту в судьбе нации - готов не был. Жирную черную точку в лояльности большинства обычных «нейтральных» граждан к Советам поставила июньская депортация, проведенная по классовому признаку. Эта депортация никогда не была «местной инициативой» и была навязана исключительно Москвой, и как не пыталось местное советское партийное руководство Литвы избежать подобной горькой участи или хотя бы оттянуть срок проведения выселения буржуазных и националистических элементов из республики – ничего не получилось … . Воля Сталина решала все… И многие литовцы разочаровались в Советской власти...

Г.К.- А почему Вы думаете, что партийное руководство Советской Литвы противилось проведению депортации? На июнь 1941 года, демократические институты в Литве еще существовали и не «дышали на ладан». Выселение возможной оппозиции – было «идеальным решением» на очередном этапе борьбы коммунистов за умы и сердца народных масс. Тем более, все ждали войну с немцами , и избавление от «пятой колонны» - было видимой необходимостью.

Н.Д. –Я не думаю, я это знаю. Снечкус был порядочным человеком и не хотел никаких депортаций и всеми силами пытался их избежать. Поздней осенью сорок первого года, перед чекистами Литвы, сумевшими уйти на восток после начала войны и собранными под Москвой, выступил лично нарком Внутренних Дел Литвы старший майор ГБ ( впоследствии генерал) Гудайтис – Гузявичус, старый коммунист - подпольщик. И он, не боясь ничего, и не пытаясь оправдаться, просто рассказал, как 1/6/1941 он и Снечкус специально отправили в годовой отпуск почти 500 местных сотрудников отделов НКВД. Всех направили на отдых в Крым, а в Москву доложили, что поскольку большинство личного оперативного состава находится в отпуске – они просят отменить или хотя бы отложить депортацию до других времен. Но прислали из России свыше 1.000 чекистов на проведение выселения, и… результаты вам известны. Вы сами сказали, что вся ваша семья тоже попала под эти репрессивные меры в Каунасе 14/6/1941...

Г.К.- А где Вы находились в эти июньские дни 1941 года?

Н.Д.- Там же , где и многие мои товарищи - чекисты, в Крыму, в Ялте. Санаторий «Орианда», принадлежавший Наркомату Внутренних Дел. Привезли нас туда на поезде, до Симферополя. Для многих из нас отдых в Крыму казался сладким сном. Что мы видели в жизни, кроме своих старых домов – лачуг на рабочих окраинах и камер литовских тюрем? А тут - совершенно другой мир, теплое ласковое море, солнце, так непохожее на наше, балтийское. Невиданная нами ранее еда. Красивые девушки, с которыми мы знакомились, при этом краснея и стесняясь своего слабого знания русского языка. Но эта идиллия закончилась восемнадцатого июня, когда поступил приказ - всем литовским чекистам собраться - « с вещами на выход». На машинах нас отвезли на ж/д вокзал в Симферополь, мы загрузились в вагоны и вечером 21/6/1941 наш поезд уже прибыл в Минск. Мы, вдвоем, с моим товарищем Блохом, погуляли по городу, сходили в Еврейский театр на идиш, и в час ночи сели в поезд Минск – Рига. И когда к пяти часам утра мы медленно подъезжали к Шауляю, то я видел, что во многих крестьянских домах вдоль железной дороги горит свет. Еще подумал, наверное, листовки LAF читают, с указаниями к активным действиям. А еще через несколько минут стали бомбить шауляйский военный аэродром Жокня, на котором размещались истребители, и когда поезд остановился на станции, у меня уже не было никаких сомнений, в том, что началась война…

Г.К. – Утро 22- го июня. Шауляйский вокзал. Первая бомбардировка советских военных частей размещенных в черте города. От Шауляя до советско – германской границы примерно километров восемьдесят. Что произошло с Вами дальше?

Н.Д.- Я кинулся к своему дому, который находился недалеко от вокзала. Отец, полуслепой, стоял у калитки и ждал меня. Уже несколько дней подряд, он все время проводил возле калитки, чувствовал сердцем, что я появлюсь. Он сказал мне – «Нахман! Возьми твои пистолеты и беги к своим. Если немцы придут, то тебя сразу убьют!» - «А ты с мамой?»- «Нас немцы не тронут. Я у них был два года в плену, хорошо их знаю. Простых людей они убивать не станут». Я в отпуск поехал без оружия, свой табельный пистолет ТТ оставил в сейфе , в отделе, но дома у меня хранились в тайнике еще два пистолета. Я взял оружие, свое кожаное пальто, еще какие-то вещи . А потом забрал родителей из дома и повел их на вокзал. На путях «стоял под парами» эшелон для желающих эвакуироваться. Посадил родителей в вагон. Дикой паники еще не наблюдалось. А партийный, советский и комсомольский актив Шауляя должен был уехать на восток в автобусах, и с ними намеревались отправиться в эвакуацию моя сестра Рахель и брат Песах. А самый младший брат Ицхак находился в это время в пионерском лагере под Палангой. Другой брат , Яков, работал хозяйственником, вольнонаемным в армейском госпитале рядом с Шауляем. Я простился с родителями в вагоне, вышел на пути и успел заскочить на последний поезд , шедший из Шауляя в сторону границы, на Тельшай. И больше мне не довелось увидеть своих родных… Выжил только брат Яков.

Г.К.- Почему? Ведь Ваши родители уже находились по дороге на восток.

Н.Д.- В 1945 году я узнал о судьбах своих родных. Никакой поезд на восток из Шауляя двадцать второго июня так и не ушел. Оказывается, что кто-то из русских заместителей местного начальства позвонил «наверх», и сообщил – «Разводят панику! Пораженческие настроения!». Сразу прибыл отряд армейских «особистов», и людям приказали выйти из вагонов и вернуться по домам. Была отменена и эвакуация партактива. Моего товарища по тюрьме, начальника городского отдела НКВД Мацкявичуса сняли с должности и хотели отдать под суд , с формулировкой - « За паникерство». ( Он после этого случая, так и не вернулся на службу «в органы», после войны работал председателем колхоза и стал Героем СоцТруда). Одним словом , никому из Шауляя выехать не дали! Мои родители были, потом, убиты литовскими полицаями в гетто. Младший брат, так и не выбрался из под Паланги , и обстоятельства его гибели точно не известны. А сестра Рахель и брат Песах, погибли при попытке уйти через Латвию в сторону России. Литовцы их застрелили.

Г.К.- До Тельшая в то утро Вы добрались?

Н.Д – Нет. Наш поезд разбомбили в щепки возле местечка Тришкай. После этой бомбежки, я открыл секретный пакет – «мобилизационный план», который для всех сотрудников отдела составил Морозов еще за месяц до войны. В нем указывалось место сбора сотрудников на случай начала боевых действий. И я понял, что «точка рандеву» находится совсем рядом с этим местечком. Пошел в Тришкай, на МТС, взял там лошадь без седла, и на ней поскакал на место предполагаемого сбора. На западе гремела канонада, над головой постоянно проносились немецкие эскадрильи. К вечеру в лес стали подходить от границы работники НКВД и пограничники. Многие уже израненные , в крови и в оборванном обмундировании, с немецкими трофейными автоматами и винтовками. А я в кожаном пальто без петлиц, в новенькой гимнастерке и хромовых сапогах. Контраст был сильным. И мы стали отходить к латвийской границе, в сторону города Валг. Шли с боями. Занимали оборону и отстреливались. Немцы были впереди и позади нас. Пришлось несколько раз, за эти первые десять дней войны, уничтожить в бою или вырезать несколько групп немецких десантников.

По дороге к нам примыкали командиры и бойцы из обычных армейских частей, пограничники с разбитых застав, местные чекисты и партактив. Мы тоже несли потери, но второго июля вышли к Пскову. Работники НКВД разместились на трех грузовиках и к вечеру мы приехали на центральную площадь, возле рынка. Среди нас - трое тяжелораненых. Я тоже был ранен, но легко, осколок гранаты попал мне в ногу ( этот осколок вырезали только десять лет тому назад).

Но всю дорогу на восток, я, хромая, боялся отстать из-за ранения от своих товарищей и оказаться один в немецком тылу. Все мы вышли в своей форме, со всеми документами и знаками различия. У каждого в руках – немецкий автомат, мы за эти десять дней прорыва, дай Бог каждому, немцев погробили. Нас немцы правильно называли «коммунистическими фанатиками», зазря никто из наших в конце июня не погиб, за всех отомстили. Легли спать на площади, прямо под машинами, и разбудила нас речь Сталина, раздававшаяся из «тарелок» - радиорепродукторов – «Братья и сестры!». Но времени, обсуждать эту речь, у нас не было, в этот день Псков был отдан гитлеровцам. Мы с трудом успели вырваться на станцию Дно, и оттуда, поездом, нас отправили в Ленинград. Мы вышли на перрон вокзала, грязные, небритые, в окровавленном обмундировании, обвешанные трофейным оружием и штыками, а на улицах города еще спокойно продают сдобные булки и газировку. На нас смотрели как на пришельцев из чужого мира. Сразу всю нашу чекистскую группу привезли в ПогранУправление, помыли, накормили, частично переодели. Тяжелораненых оставили в местном госпитале. Прошло несколько дней и нам передали распоряжение начальства - «Всех работников НКВД из прибалтийских республик отправить в город Молотов (Пермь)». Здесь были собраны 210 бывших оперативников из Литвы, Латвии и Эстонии. Нас сразу разделили на три группы, по «территориальному признаку». Выдали новое комсоставское обмундирование. Интересно, что даже до Молотова, мы доехали с трофейным оружием. Меня отправили в госпиталь. Врач осмотрел раненую ногу и спросил – «Справку о ранении выписывать?». Я отказался, опасаясь, что из - за этого легкого ранения меня признают негодным к строевой службе. В Молотове нас продержали до октября месяца.

Там произошел курьезный случай. Один раз всех нас подняли по тревоге, кто-то сообщил, что выброшен немецкий десант. Это было полным абсурдом, в то время вряд ли бы какой-то немецкий самолет смог проделать расстояние в тысячи километров в оба конца, чтобы выбросить тактический десант. Но нас послали на прочесывание. Выяснилось, что местные жители столкнулись с большой группой беженцев из Прибалтики, в которой мало кто хоть немного владел русским языком, и приняли их за немецких шпионов. В октябре месяце, все три наши специальные группы НКВД перебросили в Москву.

Г.К.- С какой целью?

Н.Д – Наш командир , пожилой полковник Железняков, бывший «латышский стрелок», сказал, что в тяжелое для страны время, когда враг стоит у ворот Москвы, товарищ Сталин изъявил желание, чтобы его и правительство охраняли «прибалтийские чекисты», как в свое время Ленина и Кремль охраняли надежные и преданные Советской власти части латышских стрелков . Для нас это была высокая честь. Нам выдали автоматы, и на спецпоезде повезли на запад.

Но как раз пошел слух о том , что правительство и Сталин эвакуированы из Москвы в Куйбышев , и в Уфе нас задержали до выяснения точной картины происходящего и получения дальнейших указаний. Здесь мой товарищ Репша заболел тифом и был оставлен в госпитале .

Нашей «литовской» группой командовал Пятрас Расланас. Так что, свидетелем знаменитой «московской паники 16 –го октября» - я не был. В Москву мы прибыли только первого ноября 1941 года.

Г.К.- И что дальше произошло?

Н.Д.- Прямо с вокзала нас бросили на охрану периметра Кремля. Всем нам выдали новые белые полушубки, валенки, проверили наше оружие и боекомплект, и кинули прямо на камни , у кремлевских стен, для защиты от возможного немецкого десанта. Шесть суток мы находились под открытым небом. Погода была нелетной , город не бомбили. Горячее питание, горячий чай нам приносили прямо на посты. Каждый день сообщали новый пароль и отзыв.

И так продолжалось до парада 7-го Ноября. На параде мы уже стояли в оцеплении Красной площади, это даже видно в кадрах кинохроники.

Видел ли я Сталин, спрашиваете? Близко - нет, видел примерно за 150 метров, только фигуру. Восьмого числа нас привели в Центральную школу НКВД, что находилась напротив клуба МВД, дали выспаться, организовали нам баню. А потом сказали – «Все , спасибо! А теперь вы поедете учиться и работать». И привезли нас в район пехотных курсов «Выстрел».

И здесь мы всю зиму сорок первого года рубили лес. Заготавливали дрова для отопления, каких – то ведомственных и правительственных зданий. Представляете : « чекисты – лесорубы». Кормили очень скудно, там мы под снегом искали мерзлую сгнившую картошку и свеклу с неубранных полей. По воскресеньям нас возили в Москву , в баню. Заготовленный нами лес везли в город по узкоколейной железной дороге. Многие из нас неоднократно подавали рапорты с просьбой об отправке на фронт в свои национальные части или о заброске в немецкий тыл, писали письма лично Калинину, но все получали один стандартный ответ – «Придет время, мы вас отправим на передовую! А пока….». Вспомнили серьезно о нас только весной 1942 года. Вернули в школу НКВД и тут начались настоящие занятия. В первую очередь нас учили русскому языку, а потом пошли уже основные дисциплины. Среди наших лекторов были Вильгельм Пикк, руководитель немецкой КП, сын Свердлова и много других известных людей. Часть из наших курсантов забрали в распоряжение Штаба Партизанского Движения, а нас прикрепили к РазведУправлению. Я тоже был должен уйти с группой десантников в немецкий тыл для развертывания агентурной и партизанской деятельности, но на решающей комиссии один генерал из серьезного ведомства меня забраковал , высказав следующее мнение – «Как, по вашему , этот человек сможет работать в немецком тылу? Внешне – типичный еврей, картавит, да еще , наверное, с обрезанием. Его же на вторые сутки вычислят. А простых подрывников мне и так хватает!»…

Осенью сорок второго года были вновь реорганизации, и все три наши специальные оперативные группы были временно переподчинены республиканским партизанским штабам, но на процесс нашего обучения эти изменения не влияли, только менялась принадлежность к определенному ведомственному аппарату. Летом 1943 года мы закончили полный курс ускоренного обучения.

Г.К. – Какую подготовку проходили курсанты прибалтийских специальных групп НКВД ?

Я понимаю, что всего Вы говорить не будете, но если что – то сочтете возможным, расскажите. Что это была за подготовка : диверсионная, разведывательная, для работы в немецком тылу или только готовили «прифронтовых» контрразведчиков?

Н.Д . – Отвечу очень коротко и схематично, без лишних деталей и уточнений, поскольку полномочий отвечать на подобные вопросы мне никто никогда не давал. Начнем…

Наш «прибалтийский набор» - 200 человек был размещен в одной казарме. Периодически нас «фильтровали», кого-то отчисляли по различным причинам, кого-то переводили на соседние «партизанские курсы» для последующей заброски в тыл врага, иногда присылали новичков из фронтовых частей, например коммунистов из 16-ой Литовской Дивизии, но основной костяк оставался , это были люди, работавшие в органах НКВД с 1940 года, бывшие подпольщики , коммунисты и комсомольцы. Занимались мы по 12-14 часов в сутки. Нас готовили как «территориальные специальные группы НКВД для работы на освобожденных территориях» в своих республиках, для борьбы с немецкими шпионами и парашютистами , выявлению секретных агентов, диверсантов, бывших карателей и полицаев, прочих пособников и изменников всех мастей и видов. И спецкурс нашей подготовки во многом отличался от обычного курса этой школы. Учитывался неизбежный «местный колорит» и будущая специфика работы. Начальство прекрасно представляло, с чем и с кем нам придется столкнуться в недалеком будущем на освобожденных советских землях. Многое пришлось узнать, увидеть и услышать впервые. Допустим , по предмету «Агентурная работа», нас учили правилам и тонкостям вербовки, по разделам : «агенты», «секретные осведомители», «сочувствующие» и так далее. Были предметы по тактике и технике ведения допроса агента, по психологии противника и многое другое. Был отдельный курс – «Нахождение на территории противника», где мы изучали очень многие важные детали, но речь не шла о подготовке к длительному пребыванию в немецком тылу , не о легализации, а только о кратковременном пребывании на оккупированных территориях. Мы знали порядки в немецких частях, особенности уставного поведения немецких офицеров и солдат, все детали быта, формы , регалии и знаки, немецкое оружие, и так далее. Эти лекции нам читали немцы – антифашисты, бывшие военнослужащие вермахта , перешедшие на нашу сторону. Узнали организационную структуру вермахта , гестапо, абвера, полицейского управления. Получили знания об особенностях подготовки немецких агентов. Но, например, не было курса лекций по работе с шифрами, основам криптографии.

Не учили радиоделу и другим способам и средствам связи.

Но материала и предметов для обучения и так хватало по горло . Даже объясняли, как пить не пьянея. И еще много чего было, всяких и разных предметов и дисциплин.

Обо всем не стоит рассказывать. Готовили нас очень опытные грамотные и толковые специалисты в своих «отраслях». Учебный процесс был очень насыщенный и требовал предельного напряжения физических и умственных сил. Тут надо принять во внимание наше слабое владение русским языком , а все занятия велись , естественно, на русском.

Г.К. – Но для службы в специальных группах НКГБ готовили не кабинетных «паркетных контрразведчиков», а оперативников – «волкодавов», способных в любую секунду вступить в бой и обезвредить любую разведгруппу противника или опытного агента –парашютиста .

Я понимаю, что и о деталях боевой подготовки Вам много говорить не хочется. Но в общих чертах. Какую боевую подготовку проходил «спецоперативник» в Высшей школе НКВД? Знал ли он, например, диверсионное подрывное дело? Что умел, чем владел?

Н.Д. –Повторяю, основной нажим в нашей учебе делался на агентурную и вербовочную работу, из нас не готовили «поточным методом» Николаев Кузнецовых, хотя, в принципе, с подобной работой в немецком тылу, в случае получения такого задания, справилось бы немало ребят из нашего набора. Теперь, конкретно, по боевой подготовке. Подрывному делу нас профессионально не обучали, мы умели обращаться с взрывчаткой и минами, но наши знания были поверхностными, взорвать мост или пустить под откос эшелон - нас на такие дела специально не тренировали, для этого существовали обычные курсы минеров - подрывников. Хотя снять простую мину или заминировать дорогу, или, скажем, лесную тропу - мы могли спокойно. Мы обучались рукопашному бою (обычные приемы боевого самбо), владению ножом, учились как надо «бесшумно снять часового». Парашютной подготовки у нас не было, это был совсем не наш профиль. Стреляли из всех видов стрелкового оружия, даже из снайперских винтовок, но не было и в помине никаких «книжных штучек», таких как : стрельба из пистолетов с двух рук или метание ножей или изучение «секретных приемов» борьбы джиу-джитсу.

А вот организации засад, разведпоисков, маскировке, взятию «языков» и преодолению эшелонированной обороны противника – нас обучили на «отлично».

Когда с осени 1943 года и до начала операции «Багратион» наши прибалтийские спецгруппы НКГБ использовали в интересах фронта как обычных войсковых разведчиков, то даже зубры армейской разведки удивлялись , как это у нас все гладко и толково получается .

А ведь мы , как правило, получали конкретные задания, «заказы». В качестве наглядного примера, я вам приведу одну цифру. В этот период, который мы иногда называли - «великое стояние под Оршей», отделение под моим командованием из 12 человек ( все офицеры из «литовской спецгруппы») взяло в плен 11 «языков»- офицеров, не потеряв в поисках в тылу врага ни одного человека. А ведь эти пленные офицеры почти все были «на заказ», сверху спускали «разнарядку», кто нужен, кого необходимо брать. И работали мы только «по офицерам», на задания ходили и в немецкой форме , и могли бы спокойно сойти за солдат вермахта, в случае, если бы не было дотошной проверки.

Г.К. – Были какие-то особенности в дисциплине и поведении слушателей на курсе?

Н.Д.- Дисциплина была железной, языки мы сильно «не распускали» , и в откровенные разговоры или в обсуждение обстановки на фронте вступали только со своими верными товарищами.

Г.К.- Как кормили во время обучения?

Н.Д.- Нормально кормили. Это же была Высшая школа со своими нормами и источниками снабжения , а не запасной полк где-нибудь в Чебаркуле, где «маршевики» с голоду «ноги протягивали». По праздникам выдавали 100 грамм наркомовских.

Всем курсантам полагалось табачное довольствие. Я сам лично не курил и свою полученную пайковую махорку отдавал товарищам.

Г.К.- Вы так и продолжали пребывать в курсантском звании во время учебы?

Н.Д. –Нет. В январе 1943 года я стал младшим лейтенантом госбезопасности. В 1943 году это специальное звание было приравнено к армейскому званию «старший лейтенант», и я получил погоны с тремя звездочками. В 1945 году я был уже в обычном капитанском звании, поскольку специальные звания для офицеров ГБ были отменены.

Г.К.- Непосредственно во время обучения, курсанты привлекались в качестве стажеров к работе с агентурой или для «фильтрации» в тыловых или фронтовых управлениях ГБ?

Н.Д. – Лишний вопрос. Отвечу одним предложением. Командировки были, и в сторону тыла, и к фронту, наша учеба шла с перерывами.

Г.К. – Когда спецгруппы ушли на фронт?

Н.Д. – Летом 1943 года. В один из дней, мы получили приказ собраться , без вещей, оставив все личное имущество. Нас посадили на поезд, и отправили на Гжатск. Здесь началась работа «по профилю», фронтовая практика. Дальше работали под Смоленском, дислоцируясь в местечке Кузнецово, а в сентябре перебрались в только что освобожденный Смоленск. Город был полностью разрушен, среди нескольких уцелевших городских зданий, была старая тюрьма, использовавшаяся до войны НКВД, а в войну - смоленским гестапо. В тюрьме нас и разместили. Там, в Смоленске, произошел один трагический эпизод. На пятый день после взятия Смоленска, на воздух взлетела железнодорожная станция, немцы оставили в здании вокзала мины, заряды замедленного действия, и от взрывов этих мин погибло свыше трехсот наших солдат и офицеров.

Г.К.-А какая задача стояла перед территориальными спецгруппами на белорусском направлении? Кроме работы с уже захваченными в плен немецкими пособниками , прислужниками и прочими «подозрительными элементами»?

Н.Д.- После Смоленском «литовской» спецгруппе поручались задания следующего рода - пройти в немецкий тыл, и еще до прихода наших войск, из указанного командованием населенного пункта – «поймать, украсть, изъять, захватить ,пленить, (или - просто ликвидировать)», как хотите это назовите, одним словом, доставить для суда трибунала, карательную верхушку местного немецкого управления – начальника полиции, немецкого районного коменданта, командиров полицейских карательных подразделений и прочую нечисть. В определенном смысле это были политические акции – не дать уйти от справедливого возмездия палачам и предателям, и показать всему народу, что расплата за измену и злодеяния неминуема. Несколько раз такие задания выполнялись во взаимодействии с местными партизанами, от них мы получали информацию о точном нахождении «наших клиентов» в конкретном населенном пункте .

Такие операции были проведены в Хиславичах, Любавичах, и еще в нескольких местах.

Кроме того , помимо спецопераций в немецком тылу, наши группы двигались непосредственно за наступающими войсками, вылавливая предателей, не успевших убежать с немцами на запад.

Г.К.- Подробности проведения подобных захватов можно услышать?

Н.Д – Например, операция в местечке Любавичи. С помощью партизан и местных жителей мы там удачно взяли всю «тройку» - всех главарей оккупационной власти : немецкого коменданта, бургомистра, и начальника местной полиции. Через два дня наши войска прошли Любавичи, и мы сообщили своему начальству об успешном завершении операции. Нам приказали остаться в местечке . А потом туда прибыл военно- полевой трибунал , во главе которого был латыш по фамилии Якоби. На базарной площади состоялся суд. Местные жители давали свидетельские показания на захваченных предателей, и особенно они ненавидели местного полицейского начальника Жарыхина. Это был настоящий палач и садист. Свидетели говорили, как он расстреливал евреев, как зверски насиловал женщин, а потом убивал и их, как выискивал скрывающихся советских активистов , «окруженцев» и евреев, а потом , избивая на ходу, гнал их ко рвам, где безжалостно добивал. Рассказали, как Жарыхин руководил карательными операциями против партизан. На заседании суда я был переводчиком при допросе двух немцев. Они, немцы, все время повторяли, что только выполняли приказы Гитлера.

И после допроса свидетелей и обвиняемых, в тот же день, вечером, было оглашено обвинительное заключение и решение трибунала. Приговор был таков : смертная казнь через повешение. На закате, солдаты из «трибунальского» спецвзвода быстро, тут же, соорудили виселицы для трех приговоренных. Подъехала открытая грузовая «трехтонка», предателей поставили на открытый помост машины, и, когда на шеи этих преступников надели петли, грузовик стал медленно отъезжать. И тут случилось неожиданное . Жарыхин был тяжелым, грузным мужиком, веревка его не выдержала и порвалась, он упал живым на землю. Председатель трибунала Якоби невнятно объявил, что по закону вторично вешать нельзя, и полицай будет отправлен на 25 лет отсидки в Сибирь, в лагеря, мол, такие существуют правила. Но простой народ эти правила признавать не хотел, местные жители моментально оттолкнули нас в стороны и толпой набросились на Жарыхина. Мы не успели оглянуться, как начальник полиции уже снова висел на веревке. На сей раз , веревка оказалась крепкой, а воля народа - еще крепче.

Г.К.- А как «брали» упомянутых ранее Вами одиннадцать немецких «языков» - офицеров?

Н.Д.- По разному брали… В октябре 1943 года мы прошли дополнительный короткий курс обучения ( при фронтовом УКР «Смерш») - для захвата «языков». В принципе , это дело мы уже неплохо знали во время учебе в «Вышке». Наши разведгруппы «работали» на 1-й Прибалтийский Фронт, к которому нас прикрепили в плане административного подчинения. Мы считались очень подготовленными людьми и шансов взять «языка» имели намного больше, чем обычная дивизионная разведка или группа армейского подчинения.

В немецкий тыл шли в немецкой форме, действовали из ночных засад. В мое отделение входило 12 офицеров-«литовцев» : Стасис Скокаускас , Гилелис Блохас, Иван Антоновас, и другие ребята. Что очень важно – моя группа потерь не имела. В апреле 1944 года нашу «литовскую» спецгруппу отправили на отдых, больше мы за «языками» не ходили.

Г.К.- А как вели себя взятые в плен Вашей группой немецкие военнослужащие?

Н.Д. – Тихо, как амбарные мыши. Сами представьте, попадает в плен немец, взрослый человек, офицер, который оказывается в своем тылу в окружении дюжины русских разведчиков. И офицер прекрасно понимает, что при любом раскладе, даже если разведгруппу засекут и обложат со всех сторон, лично его , разведчики всегда успеют убить, еще до того как «товарищи из вермахта» придут к офицеру на выручку. И соответственно, напуганные немцы беспрекословно выполняли наши указания, Александра Матросова среди них не нашлось. Кстати , допрашивать этих пленных, «потрошить» их в немецком тылу – нам не разрешалось. Мы даже боялись брать с них трофеи. Вот, видите, храню на память бинокль с одного немецкого полковника, но, помню, что даже тогда переживал, а вдруг этот пленный полковник на допросе в штабе фронта на меня пожалуется, мол , «раздели» его разведчики.

Г.К.- С каким оружием спецгруппы ходили в тыл врага?

Н.Д. – Автоматы, гранаты, ножи, пистолеты. Я почему-то таскал с собой всегда два пистолета, да еще «игрушечный» маленький «вальтер», кажется , он назывался №1, с белыми инкрустированными «щечками» на рукоятке.

Г.К.- Как награждали Вас и офицеров Вашей группы за успешные разведпоиски?

Н.Д. – После каждого удачно выполненного задания нас «награждали» спиртом и американскими консервами, без ограничения. Про боевые награды речь не шла, считалось , что мы , это так - «по своей инициативе просто тренируемся». Войну я закончил с орденом ОВ 1-ой степени и медалью «За отвагу». В 1946 году , выяснилось, что за взятые «языки» сорок третьего года меня разыскивает еще один орден Отечественной Войны 2-й степени, который мне вручили только в 1947 году.

К.Г.- А если обойтись без лишней скромности? Я буквально на днях беседовал с одной женщиной, бывшей кадровой оперативной работницей МГБ Литвы в сороковых годах. Она рассказала, что Вас представляли к званию Героя Советского Союза , в 1945 году. А эта женщина очень хорошо знает , что говорит.

Н.Д. – Я видел в Управлении отдела кадров МГБ СССР архивное «литерное» дело, и там была копия представления к званию Героя в 1945 году.

За немецких «языков»- офицеров и за взятие Вильнюса. В Литву, сверху, из Москвы, было отправлено указание , представить трех офицеров МГБ , за боевые успехи на фронте и в борьбе с нацистскими преступниками , к следующим наградам, перечисляю последовательно : к званию Героя, к ордену Ленина, и к ордену Красного Знамени. Поскольку речь шла о своего рода «разнарядке», то в приказе приводились определенные требования к биографиям офицеров госбезопасности, представляемых к наградам . Начальство решило, что на Героя, по требуемым критериям, тяну на все 100%- только я , как «старый коммунист –каторжанин», фронтовой разведчик, и начальник отделения по борьбе с бандитизмом 5 –го отдела МГБ . И в этом наградном листе, кстати, и были указаны мои 11 «языков» взятые в годы войны, прочие военные заслуги . И многое другое отмечалось в этом представлении. Но, в итоге , все вышло так – моему товарищу, Шимкусу, вместо ордена Ленина дали орден БКЗ, а третьему чекисту Стаскявичусу вместо Красного Знамени дали только орден Красной Звезды. Мой наградной лист где-то «затерялся в недрах Верховного Совета СССР». Потом уже мне старшие товарищи доверительно рассказали, что по их сведениям, это Поскребышев счел излишним положить этот список для последней подписи на стол Сталина, список с одними нерусскими и негрузинскими фамилиями. И только в 1967 по этому наградному листу я был награжден орденом Ленина. К ордену прилагалось личное поздравление председателя КГБ СССР Ю.В.Андропова, в котором он общался ко мне со словами «Дорогой Нахман Ноахович», то бишь , в правильном варианте звучания моего имени-отчества, а не в литовском варианте, или в обыденном, в «общепринятом» - «Николай Николаевич».

Вот в принципе все, по вашему вопросу.

Г.К.- После отвода спецгрупп на отдых, офицерам – «прибалтам» поручались задания другого рода, не связанные с разведпоисками?

Н.Д. – Да. Чтобы «не растеряли навыки», у нас , весной сорок четвертого, некоторых ребят отправляли в качестве оперуполномоченных Смерша сопровождать санитарные эшелоны. В войска уже шел массовый призыв с освобожденных территорий, и стрелковые части были в какой-то степени «засорены» бывшими пособниками оккупантов, проскочившими в армию через полевые военкоматы. Это « сомнительное» пополнение шло массовым порядком в пехоту, и через месяц - другой непосредственного нахождения на передовой , эти люди - или погибали в бою, или ранеными, ехали в санпоездах в тыловые госпиталя.

И какой только публики в этих санитарных летучках не было. Я не имею в виду самострелов или дезертиров, симулирующих болезни. Там и бывших полицаев ,карателей, «власовцев», с лихвой хватало. Кто под своими именами, а кто и по чужим документам и биографиям, ехал в тыл, «раненым героем-бойцом Красной Армии».

У нас, как-то , один из офицеров, раскрыл трех бывших украинских карателей, в числе эвакуированных раненых солдат. У них языки больно длинными оказались, стали шепотком хвалиться перед друг другом, кто из них больше евреев расстрелял, да один солдат это услышал. Доложил нашему офицеру, а тот и положил между этой «тройкой» своего человека.

Слово за слово, и наш человек сошел за своего хохла – полицая. Пока в глубокий тыл доехали – все доказательства в измене Родине и в убийствах были собраны и документированы.

Так выглядит обычная оперативная агентурная работа против военных преступников …

Г.К.- Когда спецгруппы «прибалтов» приступили к непосредственной деятельности на территории своих родных республик?

Н.Д. – На третий день после освобождения Минска. И если до этого момента, от нас , иногда , забирали кого-то из «эстонцев» на ЛенФронт, или «латышей» к партизанам, то в Минске произошло окончательное разделение групп, каждый пошел на территорию своей республики. Мы простились со своими латвийскими и эстонскими товарищами , с которыми прошли рядом долгий и непростой трехлетний путь. Наш командир и куратор полковник Железняков устроил прощальный банкет, мы выпили «за Родину и за Сталина», и , как говорится , «разъехались по домам». Литовскую группу в Белоруссии существенно пополнили, довели ее личный состав до 120 человек, и тут нам поручили специальное задание по проникновению в Вильнюс.

Г.К.- Что это было за задание?

Н.Д.- Вильнюс – всегда являлся предметом спора между Литвой и Польшой, поляки считали этот город своим, а литовцы всегда твердо знали, что Вильнюс – столица и сердце Литвы.

Спец группа ГБ Литвы получила приказ лично от Снечкуса - первыми, впереди наступающих частей , войти в Вильнюс и тем самым показать всем, что Вильнюс - столица Литвы , (где уже активно действовали противостоящие нам многочисленные отряды Армии Крайовой - АК ), освобождена именно литовскими солдатами и офицерами . Поехали на нескольких «студбеккерах» на Вильнюс, многие офицеры были вооружены ручными пулеметами. Штурмовая офицерская группа, если точнее выразиться. Командовал группой Расланас, а я получил под командование отдельный взвод.

Только отъехали от Минска , как по дороге на Вильнюс, нас развернули на юг пограничники - заградотрядовцы из полка по охране тыла. Потом мы узнали причину этого «разворота», оказывается,перед нами действовали группы подчиненные Павлу Судоплатову. В Вильнюс мы добирались через Гродненский тракт, и первое литовское местечко в котором мы остановились , было – Бутримонас. У нас в группе, был один молодой парень ,пулеметчик, уроженец этого местечка. Он погиб через сутки, после того как увидел своих родных. И мы пошли дальше на Вильнюс. В городе была полная неразбериха. Большинство немцев уже покинуло Вильнюс, но было великое множество мелких немецких групп , оказывающих сопротивление, а главное – крупные формирования партизан АК, подчиненных польскому правительству Сикорского в Лондоне, ставивших своей целью захватить Вильнюс, и объявить его частью суверенной польской территории. Советские войсковые части к моменту нашего появления в городе стояли на подступах, и только после того как мы захватили ключевые точки, вошли в Вильнюс и завязали уличные бои. В лесах рядом с городом находился большой еврейский партизанский отряд, который сразу пришел к нам на подмогу. Первым делом мы захватили по периметру здание Президиума Верховного Совета Литвы , но внутрь поначалу не заходили, опасались, что здание полностью заминировано. Поляки , захватившие гору Гедиминаса и установившие на ней свой польский старый государственный флаг, били по нам сверху из пулеметов. У нас появились потери. И засело на этой горе больше трех сотен «аковцев». А потом мы выбили поляков лихой атакой с горы Гедиминаса и водрузили на ней красный стяг. Пленных, простых польских офицеров, не убивали, а просто раздели до трусов, и отпустили почти голышом по домам.

И стал Вильнюс снова – и советским , и литовским. Там со мной один интересный случай произошел. Когда пробились к зданию ВС , из костела стоящего напротив , появилась группа людей с белым флагом, человек тридцать. Обросшие, измученные. Это были цыгане, ( из нескольких тысяч цыган живших в Вильнюсе до войны уцелело 300 человек , скрывавшихся в вильнюсских катакомбах, ведущих до Тракая), они плакали и плясали от радости. Мы отдали им свои сухие пайки, сухари. Ко мне подошла старая цыганка, взяла в руку мою ладонь и по ней рассказала всю правду , что было со мной, и что будет.

Все ее слова сбылись в будущем, все в точку. И когда она сказала, тебя не убьют, мсти врагам, и доживешь до глубокой старости, я сначала скептически улыбался, а со временем полностью поверил в ее предсказания, и уже никогда перед боем не думал о возможной смерти, всегда шел первым вперед, знал, что обязательно выживу. Но я тогда и предположить не мог, что моя война закончится только через десять лет после Победы.

Г.К. – Первыми вошли в Каунас тоже чекисты?

Н.Д.- Верно. В Каунасе не было уличных боев, город не пострадал, немцы ушли из города без боя , и чтобы вам там не рассказывали, знайте, что части Красной Армии заходили в город , уже контролируемый специальным отрядом литовского НКГБ. Командовал этим отрядом полковник Воронцов. Я , когда узнал , что для проведения специальной операции формируется группа, идущая на Каунас, то захотел попасть в нее, поближе к родному Шауляю, который еще был в немецких руках . Я, еще в Вильнюсе, подошел к Воронцову, представился, и попросил включить меня в состав этой группы, и был принят. Зашли в город на рассвете. Мне было поручено захватить в Каунасе генерала СС Кароля Егера и начальника полиции генерала Люциана Высоцкого. Где располагается его особняк , мы знали точно . Ворвались в особняк, а в нем никого, только на полу разбросаны вещи и книги. Среди них я заметил книгу Фейхтвангера на русском языке «Иудейская война». В доме, стоящем напротив , жил врач - литовец Абрайтис , который сказал, что генералы Егер и Высоцкий уехали с чемоданами на машине с охраной , за три часа до нашего появления, по направлению к Алексотскому мосту , ведущему на Кенигсберг. Мы двинулись дальше, на захват здания гестапо и немецкой разведшколы на улице Жальгирис №9. Эту школу немцы успели эвакуировать в Кенигсберг, но многие важные документы, включая списки учащихся , они в спешке забыли сжечь или не успели увезти с собой. Уже когда совсем рассвело, я поехал на «виллисе» в Слободку - Вильямполь, где находилось каунасское гетто. Взял с собой пять человек. Проезжали мимо горящей текстильной фабрики , навстречу нам бежали местные жители с тюками награбленной на фабрике мануфактуры. Доехали до моста, ведущего в гетто, но он был разрушен , и машина по нему пройти не могла. С двумя бойцами я побежал через остатки моста к гетто. А там местные литовцы копаются в развалинах, ищут хоть какую-то добычу. Они сказали, что остатки гетто, немцы еще неделю тому назад вывезли в Германию в концлагеря. Один из литовцев сказал мне, что под землей есть еще живые евреи, спрятавшиеся во время эвакуации гетто, и указал на нужный дом. Я подбежал, увидел стену загороженную шкафом и услышал за ним какие-то голоса. Дал выстрел в воздух и крикнул – «Люди , выходите! Пришла Красная Армия! Вы свободны! Вы будете жить!». Кричал по - русски и по –литовски, но из «схрона» никто не отзывался. Тогда я стал кричать на идиш – «Евреи! Выходите! Мы русские солдаты!». Я слышу голос оттуда – «Нахман! Это ты?». Меня узнала по голосу Гитель Вайсман-Березницкая, бывшая соседка по Шауляю. Из тайного убежища вышло 17 человек, выжившие подпольщики каунасского гетто. В рваной одежде, истощенные, голодные. Мы отдали им все что смогли : еду, нашли для них возле горящей фабрики тюк ткани, нашли для них какую-то обувь, и увели из Слободки в город, разместив в брошенных квартирах. А на следующий день в город вошли еврейские партизаны. И тут я поехал в Девятый Форт, в котором немцы уничтожили многие десятки тысяч евреев и советских военнопленных. И глядя на могильные рвы, в тот день я поклялся себе, что не успокоюсь и не перестану уничтожать всех этих карателей и палачей, пока не отомщу им за свою погибшую семью и за всех убитых литовских евреев. И если до этого дня я чувствовал себя первым делом чекистом, офицером-коммунистом, а уже потом евреем, то тогда все поменялось, и я сказал –, что в первую очередь - я еврей, а все остальное мне уже не так важно . И я дал себе слово, что за свой народ, из которого в Литве уцелели единицы, я мстить не устану. Пока каждый из палачей не будет лежать в могиле, или гнить в колымских снегах…

Г.К.- Долгие годы Вы были начальником отделения по борьбе с бандитизмом МГБ Литвы , и о Ваших успехах в войне с «лесными братьями» в послевоенные годы до сих пор не перестают говорить. В современной Литве Ваше имя некоторые люди произносят с ненавистью и с зубовным скрежетом, а соратники вспоминают о Вас как о легенде, с огромным уважением. Имеете ли Вы желание рассказать о борьбе с «лесными братьями» в послевоенной Литве?

Н.Д. – В принципе, я не против, но надо подумать… Ведь придется рассказывать , фактически, о гражданской войне в Литве, где с нашей стороны столкнулись в схватке с врагом люди, свято верящие в правоту своего дела и чистоту своих идей, а с противоборствующей стороны, в лесах и в подполье находились в основном только бывшие палачи и каратели из «отдельных полицейских литовских карательных батальонов»,( руки которых по локоть обагрены еврейской, литовской и русской кровью) , а также фашистские прислужники, сумевшие после войны найти укрытие в лесах и искалечить судьбы многих и многих десятков тысяч простых литовцев. И полную правду об этой войне никто рассказывать не хочет. Вся информация в последние годы подается только в одном лживом ракурсе – « как злобные Советы и русско-еврейские монстры- опричники из НКВД душили литовский народ». Такого не было и в помине. Думаю, мне есть о чем рассказать…

Интервью и лит.обработка: Г. Койфман

[michael smolyak]

Марк Штейнберг (Mark Steinberg)

Последний Mаран (The last maran)

В октябре 1940 года полновластный правитель Испании каудильо ("вождь") испанского народа Франсиско Франко-Баамонде встретился с самим Адольфом Гитлером в Андайе. Беседа была не из любезных:-фюрер категорически на-стаивал, чтобы каудильо принял участие в операции "Феликс" - захвате Гибралтара. Для этого Франко должен был пропустить германские войска через территорию своей страны. Больше того-испанская армия должна была подключиться к их действиям. Однако суровый испанский диктатор был категорически не согласен с Гитлером. Выдвигая разные, по мнению фюрера, несущественные причины, он наотрез отказался не только от участия в операции "Фе-ликс", но и от пропуска вермахта через испанскую территорию.
Разгневанный фюрер резко оборвал беседу и больше никогда не встречался с испанским диктатором. После весьма прохладного прощания, Гитлер еще долго и яростно поносил Франко.Он обзывал его "мерзким еврейским торгашом", орал, что "нюхом чует в каудильо еврея. У него чисто семитская рожа, один только нос чего стоит. Такие носы - верный признак еврейского происхождения". Имел ли Гитлер какие-то сведения об этом, или и впрямь унюхал еврейские корни каудильо-сейчас неизвестно. Однако ярость его была вполне оправдана: если бы Гибралтар пал, то это существенно повлияло бы на ход , а может - и на исход Второй мировой войны. Но и, кроме того, Гитлер наверняка был осведомлен о странном поведении каудильо, который приказал своим дипломатам в Венгрии, Румынии, Греции и вишистской Франции выдавать паспорта евреям этих стран и помогать им перебираться в Испанию.
Франко также, по сути, спас несколько тысяч евреев из Берген - Бельзена и Салоник, он приказал открыть границу перед евреями и ее перешли более 40 000 европейских евреев только в 1940 году. И неизвестное число - в остальные годы Второй мировой войны. По неточным данным, убежище в Испании тогда обрели более 200 тысяч евреев. Согласно законам государства Израиль, человек, спасший во время Холокоста хотя бы одного еврея, почитается
"Праведником Мира". Ему воздаются особые почести, память о его подвиге запечатлена в специальном обряде, вроде посадки дерева на Аллее Праведников Мира. В таком случае в честь Франсиско Франко-Баамонде в Израиле должна уже давно цвести целая роща этих деревьев. Почему же этого не произошло?
Сегодня вполне очевидно: ни один политический деятель в годы Холокоста не сделал столько для спасения евреев, сколько Франсиско Франко-Баамонде, прямой потомок испанских маранов. Кстати, о его происхождении заговорили сразу после войны, когда прояснилась эта деятельность каудильо. Именно еврейскими его корнями объясняли ее, и Франко никогда не пресекал эти толки. Может быть, потому, что уж больно одиозной была родовая фамилия его отца-Франко, происходящая от названия галисийского городка, который когда-то был почти полностью еврейским. И в Испании эта фамилия звучит также как в России Бердичевский или Подольский. И сам каудильо и многие его приближенные знали, что фамилия его матери Пилар-Баамонде и Пардо пришла к ней от ее предков, знаменитых раввинов Пардо-Иосифа.(Йосии) и Давида. Впрочем, маранами были и предки каудильо и по отцовской линии. Но всё же кто они такие - мараны?
Когда в 1492 году их католические величества Фердинанд и Изабелла издали указ об из-гнании евреев, то остались в Испании лишь те, кто принял христианство. Однако среди них немало оказалось таких, кто в тайне сохранил приверженность иудаизму. Вот их-то и назвали маранами, что означало "свиньи". Конечно, маранов безжалостно преследовала инквизиция, изобличенных подвергали страшным пыткам, сжигали на кострах. Тем не менее, в Испании и Португалии семьи маранов вплоть до ХХ века умудрялись хранить традиции былой веры. Одной из них, соблюдаемой более всего, были браки между членами своей общины. В сущности, каудильо и происходил именно из такой семьи. Его поведение в годы Второй мировой войны показало, что он твердо помнил об этом...
Евреи на Пиренейском полуострове поселились еще во времена римского владычества. Однако в период интенсивного распространения христианства в Европе они подверглись жестоким преследованиям. Впрочем, преследования исходили и от арабов, завоевавших Испанию в VIII веке н.э. Правда, вскоре их эмиры приблизили к себе некоторых выдающихся членов еврейско й общины, особенно ученых, финансистов, архитекторов и строителей. Были среди них и военачальники, командовавшие мавританскими полками, инженеры, возводившие замки. Вместе с тем, имеются данные средневековых хроник, свидетельствующие, что воины и полководцы - евреи сражались и на стороне христианских королей, воевавших с маврами. Это относится, прежде всего, к династии кастильских монархов Альфонсов. При короле Кастилии Альфонсе Шестом, евреи были уравнены в правах с христианами (невиданный случай в мировой истории того времени!) и могли служить в королевской армии. Могли, собственно, и не служить, но, по призыву своих религиозных руководителей, все, кто мог держать оружие, встали под знамена своего высокочтимого монарха. Из этих евреев был сформирован особый корпус, насчитывавший около 17 тысяч человек. Его командующим был еврей Файзель бен-Давид, вторым полководцем - Ханина бен-Эфраим.
Еврейские воины отличались от остальных королевских солдат черножелтыми тюрбанами. Кастильский хронист сообщает, что в сражении с войсками мавританского полководца Юсуфа ибн-Тешуфина еврейский корпус дрался с большим героизмом и самоотвержением, и поле боя было буквально усеяно телами павших воинов в черно-желтых тюрбанах. Хронист далее пишет, что у короля Альфонса Восьмого Кастильского (1166-1214 гг.) в его армии было: "..много сеньоров из Толедо, богатых и грамотных евреев, которые доблестно, как рыцари, сражались с маврами. "Король Альфонс Десятый, еще будучи наследным принцем, командуя кастильской армией, санкционировал вклю-чение в ее состав двух полков, полностью укомплектованных евреями. При взятии Севильи в 1298 г. эти полки отличились своей стойкостью и в награду за верную службу и мужество в бою этот король, прозванный "Мудрым", даровал их воинам большой участок плодородной земли для учреждения еврейской колонии. Он также передал иудеям Cевильи три мечети, для превращения их в синагоги, взамен сожженных маврами.
Летописи и хроники тех времен донесли до нас немногочисленные, правда, факты об отдельных воинах-евреях, чем-либо особенно отличившихся. Все они, как правило, были военачальниками или офицерами. Многие переходили на службу к исламским правителям. Так поступил и изгнанный из Испании Фердинандом и Изабеллой и пере-селившийся в северо-африканский эмират Фец еврей Самуил бен-Аваленси. Он возглавлял многотысячные полки кавалерии эмира и в 1536 году, разгромил крупное восстание марокканских негров-рабов, несмотря на то,что их 30-тысячное войско втрое превышало его собственное. Из документов того времени стало известно, что такие еврей-ские воины-профессионалы, как Самуил бен-Аваленси, изгнанные из Испании, научили арабов и турок пользоваться современным огнестрельным оружием, пушками и мушкетами, тактическими приемами и оперативными маневрами на полях тогдашних сражений, что во многом способствовало впоследствии их победам над христианами.
Весьма знаменательна карьера одного из таких беглецов дона Иосефа Мендеса (Наси), который в начале второй половины 16 века вынужден был, бросив свое огромное состояние, эмигрировать в Турцию из Испании. С помощью султана, принявшего его на службу, ему, однако, удалось выручить и перевезти в Турцию почти все свое имущество. В силу присущей дону Иосефу мудрости и предусмотрительности, он обрел огромное влияние при султанском дворе, где ни одно важное решение не принималось без совета и санкции этого министра. В 1564 году султан Сулейман Второй за заслуги, в том числе и военные, даровал дону Иосефу Тиверию дом с окрестностями. Через два года он возводит его в герцогское достоинство и дарует остров Наксос с близлежащими островами. В 1570 году дон Иосеф был главным сторонником войны с Венецией и именно благодаря ему этот город-государство был сокрушен. За разгром венецианских войск султан назначает герцога Иосефа (Наси) правителем Кипра и всей Валахии (нынешняя юго-западная Румыния).
Необходимо хотя бы кратко остановиться на роли маранов в завоевании и освоении Америки. Экспедиция Колумба была осуществлена в значительной мере благодаря испанским евреям. Канцлер короля Фердинанда маран Луи де-Сантанел пожертвовал на оснащение ее кораблей 1 миллион 400 тыс. мараведи. Почти столько же внесли казначей Арагона Габриель Санчес и королевский камергер Хуан Кабреро, принадлежавшие к маранской общине. Именно они, как спонсоры, достигли соглашения с Колумбом, по которому на каждом их трех кораблей его эскадры находилось не менее трех маранов. А на самом деле , их ыло в два раза больше. Известны имена некоторых из них: судовой врач Бернал, хирург эскадры Марко.Но более всего имеется сведений о переводчике экспедиции маране Луи де-Торрес. По данным судового журнала флагманской бригантины, именно он первым ступил на берег Нового Света. и впоследствии остался там, навсегда поселившись в Америке.
Насильственно обращенные в христианство евреи приняли самое активное участие в "конкисте".Отдаленность земель Нового Света от щупалец инквизиции поначалу не сулили этим евреям вполне реальную перспективу разоблачения и наказания за скрываемый иудаизм. Это и подтолкнуло многих из них к участию в завоевательных похо-дах. Выдающимся конкистадором был Алонсо де-Авилла, скрытый иудей, который участвовал почти во всех экспедициях Кортеса, воевал вполне профессионально и за свои заслуги был назначен первым губернатором построенного испанцами города Веракрус. Однако спустя несколько лет агенты инквизиции узнали, что губернатор свято соблюдает иудейские обряды, презирая христианские. Последовал донос и де-Авилла был казнен..
По данным бразильского историка Аниты Новински, в ХVII веке евреи составляли до 2% процентов населения Рио-де-Жанейро и в не меньшей пропорции служили они в военных формированиях этого региона. А в Суринаме евреи составляли почти половину местного населения и не менее 50 процентов их входили в вооруженную стражу и в состав корабельных команд. Даниил Леви де-Барриос был сыном знатного испанского еврея, которого принудили под страхом смерти перейти в христианство. Но, когда в Брюгге он служил в войсках испанского короля, то открыто объявил себя иудеем. Однако командование, учитывая его выдающиеся военные заслуги, сочло возможным оставить де-Барриоса на королевской службе. Этот "железный еврей", как прозвали полковника рейтаров, славился неукротимой отвагой, сочетавшейся с дерзостью и расчетом, что неизменно приносило его всадникам успех в боях.
Не так сложилась судьба другого офицера-еврея, капитана конной гвардии португальского короля, марана Мануэля да-Вилла Реаль Фернандеса. Он доблестно и честно служил, не раз отличался в битвах, пользовался неограниченным доверием самого монарха, который назначил его португальским консулом в Париже. Однако, оставаясь в душе иудеем, он втайне соблюдал обычаи своей веры. Это было замечено, и когда он вернулся в 1652 году в Лиссабон, инквизиция схватила Мануэля и после зверских истязаний его сожгли на костре.
Первым, известным нам евреем-военным деятелем высокого ранга в России, был португальский маран во втором поколении, как его звали в России - Антон Мануйлович Дивьер, нанятый Петром Первым на службу в Голландии в 1697 году. Служа честно и с вели-кой доблестью, он уже вскоре произведен был в звание генерал-адъютанта, а пос-ле провозглашения Санкт-Петербурга столицей империи был назначен первым его генерал-полицмейстером. В 1726 году возведен в графское достоинство и назначен сенатором. По воспоминаниям современников, он вместе с другим евреем, вице-канцлером Петром Шафировым, был замечен самим Императором во время пасхального седера, который они справляли тайно. Но, Петр Первый, отругав и даже поколотив своих приближенных, заинтересовался этим обрядом и присоединился к выпивке, в результате - ее участники упились до бесчувствия. Против воли всесильного фаворита Петра, светлейшего князя Меньшикова, Дивьер женился на родной его сестре. После смерти Петра, Меньшиков сослал Дивьера в Якутск, где, впрочем, тот стал генерал-губернатором. Однако в 1743 году Дивьер с почетом возвращен был в столицу императрицей Елизаветой, восстановлен во всех своих должностях и владениях и возведен в чин генерал-аншефа.
Известным исследователем истории Одессы Оскаром Судаковым раскрыта подлинная биография основателя этого города, адмирала Иосифа Михайловича де-Рибаса. По происхождению он еврей, точнее - испанский маран. Предков де-Рибаса в свое время пригласил на службу король обеих Сицилии, назначивший Мигеля де-Рибаса, отца Иосифа, военным министром. Иосиф де-Рибас родился в Сицилии в 1750 году, имя его - Хосе. В Россию он попал по приг-лашению графа Алексея Орлова в Ливорно, где помог ему вывезти в Петербург пресловутую княжну Тараканову. Молодой испанский еврей весьма понравился императрице Екатерине и какое-то время состоял у нее в любовниках. Впоследствии она женила его на своей фрейлине Соколовой. Имя ему сменили, и стал он Иосифом Михайловичем. Был де Рибас направлен в Тавриду, участвовал в русско-турецких войнах, под командованием Суворова штурмовал Измаил. В 1794-97 гг. он руководил сооружением порта в Хаджибее, а затем и возведением нового города - Одессы. За военные заслуги произведен в чин адмирала и,таким образом, Иосиф де Рибас вляется первым евреем, который стал российским адмиралом. Он был кавалером многих высших российских орденов, в том числе - Александра Невского, Георгия Победоносца, князя Владимира. Скончался адмирал Иосиф де-Рибас 1-го декабря 1800 года.

[michael smolyak]

Сергей Гусев-Оренбургский

БАГРОВАЯ КНИГА
Погромы 1919-20 гг. на Украине

Печатается по изданию: С. И. Гусев-Оренбургский, Багровая книга. Погромы 1919-20 гг. на Украине. Харбин, издание Дальневосточного Еврейского Общественного Комитета помощи сиротам-жертвам погромов («ДЕКОПО»), 1922.

Many people have heard of the famous "Crimson Book." Few, if any, have read it. For it has been buried for more than sixty years in Soviet archives.

It is called Crimson, because its pages are drenched with rivers of human blood.

The book portrays the waves of bloody pogroms against Jews that swept the Ukraine in 1919-1920. It was written by a distinguished Russian writer, a former priest, son of an Orenburgh Cossack, Sergei Gusev-Orenburgsky. The pages of his book do not speak to the reader — they scream of pain and anger.

The document-based "Crimson Book" is remarkable for its deep penetration of human psychology, for its brief, precise powerful style, devoid of all sentimentality. It is these qualities that make the "Crimson Book" one of the most compelling works in world literature. The "Crimson Book" shows that always, in every era of persecution against Jews, indignant voices of the best representatives of Russian intelligentsia were heard, and that the great literature of Russia always resisted the waves of anti-Semitism. It is only in Soviet Russia that those voices are never heard.

It is our duty to bring this fiery book back from obscurity. Every man or woman who takes hold of it must preserve it and pass it on to the next generation, so that it is never lost, burned, or forgotten in archives. A wide distribution of this book may prevent a new Holocaust.

On the last page of this extraordinary book, the reader will find these words:

"Here are the facts. Speak of them, shout of them at the top of your voice. Citizens, people of good faith! It is your duty, your responsibility to the human race."

Памяти большого русского писателя и гражданина Сергея Ивановича Гусева-Оренбургского,
умершего в эмиграции. Памяти русскою общественного деятеля, близкого к «Союзу Возрождения России», председателя Комитета помощи пострадавшим от погромов, Николая Ивановича Ильина. Памяти великого множества безвинно убиенного еврейского народа


С. И. Гусев-Оренбургский, “Багровая книга. Погромы 1919-20 гг. на Украине.”
Изд-во “Ладога”, Нью-Йорк, 1983.
OCR: Александр Белоусенко; вычитка и форматирование: Давид Титиевский; май 2008.

Для просмотра этого блока необходима регистрация

[michael smolyak]

Островский З.С. Еврейские погромы 1918-1921гг.
Издание: Издательство Акц. общество "Школа и книга". Москва, 1926.
Типография "Эмес". Москва, Покровка, телефон №2-72-14.
Тираж 5000 экз. Главлит №71634.


От редакции: Предлагаемый краткий очерк погромной эпопеи 1918-1921 г. составлен три года тому назад на основании многочисленных материалов и документов по поручению Еврейского общественного комитета помощи погромленным (Евобщестком).
Наиболее важные из этих документов и иллюстраций к ним фигурировали еще в Москве летом 1923г. на выставке, организованной Евобщесткомом.
К сожалению, по чисто техническим причинам выпуск альбома выставки задержался на несколько лет, и только теперь явилась возможность опубликования наиболее интересных материалов из обширной коллекции, хранящейся теперь в архивах быв. Евотдела Наркомнаца.
Текст к альбому также, как и подбор материалов принадлежит тов. З.С. Островскому.
Сентябрь 1926 г.

--------------------------------------------------------------------------------

S.N.Morozoff: несколько замечаний по изданию.
1. Текст дан полностью, без купюр.
2. Количество иллюстраций к книге уменьшено примерно наполовину по следующим причинам: а) убраны фотографии крупных планов жертв и тяжких телесных повреждений; б) убраны фотографии откровенно плохого качества; в) убраны повторяющиеся фотографии, а также иные ракурсы одних и тех же снимков. Подписи сохранены, насколько это возможно.
3. Авторы проекта выражают глубокую благодарность за книгу Alex55.

(IMG:http://www.oldgazette.ru/skins/11.gif)


С о д е р ж а н и е
I. Общая картина погромного периода на Украине
II. Погромы в Белоруссии
III. Отдельные погромы и трагические эпизоды.
Украина
Овручский погром
Проскуровская резня
Эпизод на станции Бородянка
Полтавский эпизод
Глуховский эпизод
Погром в Смеле
Кровавая бойня в Тростинце
Уманьский погром
Ротмистровский погром
Елисаветградский погром
Зверства в местечке Словечно
Новомиргород
Вапнярка
Радомысль
М. Каменный брод, Волынской губернии
М. Дубово
Киевский погром
Фастовский погром

IV. Белоруссия
Польские погромы
Деревня Домово (Бобруйск. уезда)
Зверства балаховцев
Погром в Ковчицы, Бобруйского уезда
Погром в местечке Большие Городятичи
Погром в местечке Глубоковичи
Погром в местечке Копоткевичи
Погром в местечке Любань
Рассказ Хаси Кветной
Сообщение врача А.Н.

V. Кровавые итоги погромного периода

VI. Фотоматериалы
Фото к главе I
Фото к главе II
Фото к главе III
Фото к главе IV
Фото к главе V
Пожарища и разрушения
Погромленные
Погромщики
Жертвы

(IMG:http://www.oldgazette.ru/skins/11.gif)

ЧИТАТЬ СТАТЬИ ИЗ СТАРЫХ ГАЗЕТ ЗДЕСЬ