Одиночное плавание (часть первая - 1999 год), Шели Шрайман (LJ) Опции

[Ирена]

Одиночное плавание (часть первая – 1999 год). Шели Шрайман (LJ)

1999 год

Хотите верьте, хотите нет - год назад некое суденышко отправилось в дальнее плавание без капитана, с командой юнг на борту, без денег, припасов и - благополучно достигло берегов Земли Обетованной, где ВЫЖИВАЕТ уже целый год.

Когда в редакцию позвонил житель Хайфы Арка¬дий Лифшиц и поведал нам историю семьи из девяти детей, репатриировавшихся в декабре 1997 года без родителей, продолжающих жить одним домом и по сей день - не растащенных по приемным семьям, не разбросанных по интернатам, - я просто не поверила: да возможно ли такое в Израиле? При том что старшей девочке едва исполнилось 20, а младшему - всего шесть. На что же они живут? Откуда деньги на съемную квартиру? Как вообще ВЫЖИВАЮТ?

Даже при первом приближении мне показалось очень странным, что израильская социальная служба, известная своей принципиальностью и где-то непримиримостью (вспомним истории детей, отобранных у репатриантов по одному намеку на неблагополучие и возвращенных в семьи лишь после долгих судебных тяжб), позволяет семье Табакиных самосохраняться при отсутствии взрослых.

Но что думать да гадать? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать: вооружившись диктофоном и фотокамерой, мы с фотокорреспондентом немедленно отправились в Хайфу.

Первое впечатление: красивый высотный дом; просторная квартира из пяти комнат; из мебели – лишь самое необходимое; поразительная чистота; из кухни доносится запах свежеиспеченного пирога. "Уж не к нашему ли приезду подготовились? В иных семьях один-два ребенка, а беспорядка хватит на целую детсадовскую группу, а тут - девятеро по лавкам..." - заподозрила было я, но Светлана Кокина, помогающая семье по поручению социальной службы, тут же заверила нас: "У них всегда так. Каждое утро дети проводят жеребьевку и распределяют обязанности, кто отвечает за уборку, кто выносит мусор, кто идет в магазин, кто готовит обед".

Но это - первое впечатление. Потому что за крепким фасадом отличной организованности детей (не будь ее - смогли бы они выжить на Украине при нынешнем экономическом кризисе, самостоятельно перебраться в Израиль и уцелеть здесь?) проглядывает уже подступающая нужда. Пока о ней знают лишь старшие дети, которые распоряжаются скудными пособиями, получаемыми от Службы национального страхования. Трудно понять, как семья в течение года выживает на пособие репатриантки-одиночки, которое получает старшая сестра, и детские пособия - около 160 шекелей в месяц на каждого ребенка. Съем пятикомнатной квартиры, в которой они живут по двое-трое в комнате, обходится семье Табакиных в 600 долларов, плюс плата (правда, минимальная) за школу, которую посещают шестеро детей, и садик, куда определен младший Гриша. А коммунальные платежи (даже при режиме жесткой экономии, благо что нынешняя зима была теплой)? А еда? Одежда? Учебники? Не говоря уж о самом необходимом - зубной пасте, шампуне и прочих мелочах, которые приходится покупать ежемесячно?

Семье помогают, но - единовременно. Один раз привезли деньги, недавно пожертвовали газовую плиту, утюг, микроволновку, в другой раз завезли короб¬ки со сладостями, принесли кое-какие вещи...

Но разве это решает проблемы УНИКАЛЬНОЙ для Израиля детской семьи?

Самое время приоткрыть завесу семейной тайны и хотя бы намекнуть читателю хотя бы намекнуть читателю (дабы лиший раз не причинять детям боль), почему они ОДНИ.

До репатриации семья жила в Днепропетровске. Глава ее - из колена Коэнов. Все дети записаны евреями и носят фамилию отца. В семье Табакиных никогда не было благополучия. Мать рожала детей, но не занималась ими, неделями не появляясь дома. Что-то пытался сделать отец (по рассказам детей - очень добрый, но слабый человек). В основном семьей занималась бабушка Талина, мать отца детей (идея вывезти их в Израиль принадлежит именно ей), и старшая девочка Света, которая уже с 14 лет взвалила на себя заботы о младших сестрах и братьях.

Тамошние власти предпринимали попытки лишить мать и отца родительских прав, разлучить сестер и братьев, разбросав их по интернатам и детским домам (Света Табакина: "Однажды - это было три года назад - к нам в квартиру ворвались какие-то люди с милицией, забрали всех детей и увезли куда-то, как потом выяснилось - сначала в больницу, где представили их бездомными. Я была в ужасе, помчалась к бабушке, потом в больницу. Меня туда долго не пускали - мол, бери разрешение в инстанциях. Я взорвалась: "Да люди вы или звери? Дайте хотя бы покормить детей! Известно, как у вас в больницах кормят!" Наконец меня пустили к детям. Они были такие голодные, что глотали куски, почти их не жуя". Бабушка тем временем обратилась к мэру, и в конце концов моих братьев и сестер вернули домой").

Как они выживали на Украине? Что-то зарабатывал отец, бабушка помогала чем могла. Света в 9-м классе вынуждена была прервать учебу и начать подрабатывать. Потом начал подрабатывать 15-летний Миша, выучившийся на газоэлектросварщика. Но ситуация на Украине становилась все хуже: иные не могли найти работу, а те, кто работал, месяцами не получали зарплату. Кроме того, у 14-летней Лены обострились проблемы со щитовидкой (во время чернобыльской аварии детский лагерь, где она отдыхала, накрыло радиоактивное облако), а где взять денег на врачей? Бабушка решила: пришло время спасать детей - увозить их в Израиль. Так семья Табакиных - 19-летняя Света, 16-летний Миша, 15-летняя Лена, 14-летний Денис, 12-летняя Аня, 10-летний Дима, 9-летняя Ксюша, 7-лет¬няя Таня и 5-летний Гриша - оказалась в Израиле. Пока социальная служба решала, кого прикрепить к не вписывающейся в привычные рамки семье, сама семья разыскала в Израиле свою бывшую соседку Свету Кокину и попросила ее выступить в этой роли (Светлана Кокина: "Я знаю эту семью много лет. В нашем дворе было всего несколько еврейских семей. Я помню все дни рождения этих детей. Мы всегда помогали им, чем могли. Старшая Света - очень сильный человек. Она с малых лет ходила в няньках у младших, при этом была отличницей в школе, училась в элитарном классе, побеждала в разных олимпиадах, читала массу книг"). Когда Светлана Кокина навестила их в первый раз в Израиле, детям не на чем было сидеть - стоял январь, а они сидели на полу. На следующий же день Светлана привезла им ковер, а вскоре социальная помощь узаконила ее в роли помощницы семьи.

- Сейчас для семьи настали трудные времена, - говорит Светлана Кокина. - Если на первых порах выручала "корзина абсорбции", то теперь им рассчитывать не на что. Пособия на детей ("кицбат йеладим") не покрывают нужд этой большой семьи. Миша, хоть и имеет специальность газоэлектросварщика, не может устроиться на работу - никто не хочет брать на себя ответственность за несовершеннолетнего. На Свете - весь дом. Младшие дети учатся в школе.

...Прибытие детей в Израиль совпало с забастовкой в аэропорту. Первую ночь они провели в гостинице, а на другой день - уже к ночи - перебрались на съемную квартиру, предложенную маклером. Через полгода возникли новые трудности: хозяева продали квартиру. Найти другую оказалось невероятно трудно: никто не хотел сдавать квартиру необыкновенной семье, состоящей из девяти детей. На помощь пришел тот же самый маклер, и вскоре дети перебрались в дом по соседству. Мир оказался не без добрых людей: хозяева прежней квартиры взяли на себя маклерские расходы по съему нового жилья для семьи.

А что же родители детей? От матери за год – ни одного письма, отец написал всего дважды. Дети любят отца и мать, острее всех переживает разлуку с отцом 11-летний Дима. Решится ли отец на репатриацию в Израиль? Хорошо ли от этого будет детям? (Света Табакина: "Мне кажется, что лучше пусть будет так, как есть. Дети очень любят родителей, которые от нас далеко, и я бы не хотела, чтобы они прошли через те же разочарования и боль, через которые в свое время прошла я, живя с родителями").

У многодетной семьи - свои приметы. Все вещи передаются от старших к младшим. Вся посуда на кухне - максимального размера. Если варится суп - то в большой кастрюле и на один раз (просто он съедается сразу - слишком много едоков). Здесь никогда не выбрасывается еда (потому что ничего не остается). В этой семье каждый ребенок (за исключением последнего - Гриши) умеет пеленать детей и варить кашу (приходилось!). Здесь свои отношения. Для девочек непреложен авторитет старшей сестры, для мальчиков - старшего брата Миши, хотя поначалу, когда Гриша был маленьким, он долгое время считал своей мамой Свету и всюду следовал за ней хвостиком. Здесь каждый имеет свои обязанности, о которых друг другу не напоминают. На рынок ходит Миша - он в семье самый сильный. Супы варит Денис - у него это здорово получается. Пироги печет Света. Посуду моет Аня, полы моет Лена. И даже маленький Гриша вносит свою посильную лепту - поднесет ту или иную вещь, когда его об этом попросят. Но и в этой на редкость сплоченной семье случаются маленькие ЧП. Например, Дима, прогулявший несколько уроков, ходит в школу с сопровождением (так решила семья). У Лены неважно с ивритом - взяли репетитора. Денису нелегко дается учеба. Но разве это проблемы по сравнению с тем, что в ближайшие месяцы остро встанет вопрос об элементарном экономическом выживании семьи?

- Мне в Израиле не раз предлагали определить часть детей в интернат. Но я всякий раз говорю социальным работникам: "Поймите наконец, мы – семья. Пусть необычная, но, кроме друг друга, у нас никого нет. Мы выжили там, где сегодня не выживают даже бездетные семьи. Так почему же вы хотите разлучить нас здесь? Почему?" – на глазах «железной» девушки Светы выступают слезы, и кто-то из детей стремглав бросается в кухню за стаканом воды.

...Нестандартная семья, репатриировавшаяся в Израиль, требует нестандартных решений. А что может предложить ей (и периодически предлагает) социальная служба? Стандартный набор: отправить детей по интернатам либо передать на усыновление... Почему бы не признать за семьей, которая при очевидном внешнем неблагополучии (дети без родителей, предоставлены сами себе) вполне благополучна (младший устроен в детский сад, старшие учатся в школе; дома- чистота, порядок), статус семейного детского дома и не обеспечить нестандартным (тем более что речь идет пока об единственном подобном случае) пособием, позволяющим детям жить нормально?

Пока же дело обстоит так: об изобилии здесь мечтать не приходится, но, тем не менее, дети не ходят голодными (Света Табакина: "Мы как в той сказке: варим суп из топора, но пока, слава Б-гу, сыты"). Но, судя по всему, в ближайшее время семья окажется на грани катастрофы. Все пособия, получаемые детьми, в сумме не достигают и 3 тысяч шекелей, из которых две с половиной уходят на оплату съемной квартиры. И то, что семья Табакин действительно находится на грани, очевидно даже тому, кто не силен в арифметике. При этом - надо отдать им должное - дети не впадают в панику, не просят милостыню, а продолжают обычную жизнь - вопрос в том, насколько ее можно назвать нормальной по сравнению с жизнью обычных израильских семей.

...Оказалось, что пирог дети испекли "по случаю" - ждали гостей, то есть нас. Он лежал на большой тарелке, аккуратно нарезанный на квадратики.

- Ну, как же вы уедете, не отведав пирога? - шепнула Светлана Кокина. - Дети так старались, так вас ждали...

Мы взяли по кусочку. Пирог оказался простым, без начинки - сразу пришла на ум фраза "суп из топора", - но вкусным.

- Берите, берите еще, - сказали нам.

Мы вспомнили о причине нашего визита сюда. Вспомнили о супе, который варится в огромной кастрюле и съедается в один присест. И второй кусок пирога в горло не полез.\\

P.S После публикации этой статьи дети получили статус брошенных детей – случай был признан беспрецедентным и государство назначило семье Табакиных особое пособие – восемь тысяч шекелей в месяц. Так же дети получили помощь от множества незнакомых людей, хайфского муниципалитета и общественных организаций. Однако, спустя несколько лет в семье разразился новый кризис.

Одиночное плавание (часть вторая – 2004 год)

Вот уже на протяжении восьми лет в Израиле продолжается уникальный социальный эксперимент, начавшийся в Украине и поставленный самой жизнью. В 1997 году к израильскому берегу прибило суденышко с командой юнг на борту, которые отправились в одиночное плавание без капитана, денег и припасов. Но настоящие бури и шторма поджидали их на суше.

Израиль, 1990-е

Не скрою, впечатление от того, что я увидела весной 1999-го в хайфской квартире, которую снимали дети, было сильным: нужда и обстоятельства, в которых они оказались против своей воли, приучили их выживать в любых условиях. Все дети, кроме самого младшего, умели готовить. Обязанности между ними были строго распределены: старшие отправлялись на рынок, младшие мыли посуду, полы, занимались стиркой и выносили мусор. Так же сообща решались и возникающие проблемы: если кто-то из детей пропускал уроки, на следующий день он отправлялся в школу уже в сопровождении старшего брата или сестры, которые также присутствовали и на родительских собраниях у младших, при том, что сами еще являлись школьниками.

В марте 1999-го я написала об этой уникальной в своем роде семье статью, которая была опубликована в «Окнах» и вызвала большой резонанс. Репатрианты, прибывшие в Израиль с последней алией, восприняли трагедию семьи Табакиных как свою собственную. Люди приезжали к детям со всей страны, везли им вещи, вручали чеки. Ассоциация «Открытое сердце» устроила в Иерусалиме благотворительный концерт, средства от которого передала семье Табакиных. Очень помогли киббуцы, снабдив детей продуктами. Общество СЕЛА организовало для них экскурсию в «Сафари». Но самое главное: государство признало, что дети являются брошенными, поскольку речь шла об исключительном случае, и Табакины стали получать от Службы национального страхования около восьми тысяч шекелей в месяц. Муниципалитет тоже не остался в стороне, освободив семью на какой-то период от уплаты налога, платы за школу, детсад, продленку, а также простив им задолженность за воду и подарив новый компьютере обучающими программами.

Все вдруг пришло в движение, и в жизни детей начали происходить удивительные перемены: Лена, которой не давался иврит, стала быстро продвигаться в учебе, Миша пошел учиться на дорогие компьютерные курсы, где с него взяли символическую плату, Света собралась наверстать упущенное и сдать экстерном экзамены на аттестат зрелости. Казалось, черная полоса в жизни этой семьи завершилась: будущее представлялось детям исключительно в светлых тонах.

Израиль, 2000-е

В 2001 году заболела 12-летняя Таня, у которой обнаружили рак печени. Она провела в больнице девять месяцев, пройдя тяжелую операцию и сеансы химиотерапии. Дети круглосуточно дежурили около ее постели, сменяя друг друга. Медперсонал был поражен единством этой семьи.

Таня еще была в больнице, как в дом нагрянули новые беды: старшая из детей - Света, не выдержав гнета проблем, впала в тяжелую депрессию, сопровождающуюся агорафобией (боязнь открытых пространств), один из мальчиков под влиянием уличной компании попробовал наркотики. Дети не поддались панике, а привычно стали одолевать напасти — так, как они умели это делать и делали всегда. Младшие девочки следили, чтобы «мама» Света вовремя принимала антидепрессанты, старшие мальчики принялись спасать своего брата и в конце концов его вызволили: пройдя реабилитацию под неусыпным контролем семьи, он чувствует себя сегодня хорошо, учится в рамках специальной программы, предполагающей профессиональную ориентацию, и полон планов на будущее. Состояние Светы тоже улучшилось, хотя ее и признали инвалидом. Так что семья была вынуждена оформить второе опекунство над детьми на одного из старших братьев – Дениса, который в настоящее время служит в армии.

Одновременно со всеми этими событиями несчастье пришло и в дом Светланы Кокиной, опекающей семью по поручению социальной службы: ее муж заболел раком и год назад умер; сама Светлана перенесла инфаркт и операцию на открытом сердце. Дети не оставляли ее ни на минуту, постоянно поддерживали и помогали, переживая трагедию семьи Кокиных как свою собственную.

Недавно в семье Табакиных случилось еще одно ЧП: Таня и Ксюша подверглись в школе нападению других девочек, учинивших над ними жестокую расправу безо всяких причин. Особенно досталось Ксюше, которая приняла на себя главный удар, чтобы отвести его от сестры, вышедшей из больницы всего год назад. В результате у Ксюши пострадала барабанная перепонка, были вырваны волосы — несколько дней она провела в больнице. Состояние здоровья Тани после случившегося – девочка тоже подверглась жестоким ударам, и в том числе в область оперированной печени - тоже значительно ухудшилось. Старшие братья и сестры тут же решили перевести девочек в другую школу и подали жалобу в полицию.

Тут важно отметить, что дети из семьи Н. никогда не считались в школе трудными: Таня слыла старательной ученицей и успевала по большинству предметов, несмотря на то, что девять месяцев провела на больничной койке; Ксюша занималась спортом и даже состояла в местной сборной по волейболу.

...Квартира, которую снимает семья, все та же. Разве что книг значительно поприбавилось — вдоль двух стен тянутся высокие, от пола до потолка стеллажи. На стене свадебная фотография: в августе дети выдавали замуж 19-летнюю Аню, которая теперь живет отдельно. Миша и Лена успели отслужить в армии, Денису еще служить год. Еще в доме появилась собака по имени Лаки — простая дворняжка, которая увязалась на улице за одним из детей, да так и осталась жить в семье.

Два часа пролетают незаметно: дети уже успели пересказать мне все события, которые произошли с ними за те пять лет, что мы не виделись, показали фотоальбомы с пожелтевшими карточками из своего детства (оказывается, у них был еще один брат — Максимчик, как они его называют, который умер в младенчестве от болезни) и теперь делятся со мной планами на будущее.

Денис собирается стать поваром, недавно он закончил с отличием армейские курсы кондитеров.

— На вечере по случаю окончания курсов мы выслушали столько благодарностей от его командиров за то, что воспитали такого ответственного, дисциплинированного и способного парня, — не без гордости замечает Света.

Аня окончила школу с профессиональным уклоном, получив за годы учебы немало грамот, которые в семье бережно хранятся. Работает в крупной компании, собирается учиться на бухгалтерских курсах.

Лена, которая и по сей день неважно себя чувствует, в настоящий момент ищет работу. В будущем мечтает выучиться на психолога.

Ксюша хочет стать врачом.

— Ксюша у нас родилась мертвая, врачи еле откачали, — замечает Света, которая помнит все подробности, касающиеся младших братьев и сестер, — а теперь такая крепкая, спортивная, целеустремленная; даже не верится, что когда-то жизнь в ней едва теплилась.

Таня, у которой удалены большая часть печени и желчный пузырь, до болезни была страшной непоседой и очень любила танцевать. Теперь ее не отпускает боль, хотя операция прошла успешно. Врачи считают ее случай уникальным и продолжают за ней наблюдать. Таня мечтает стать адвокатом: ее возмущает всяческая несправедливость. Дети считают, что из нее может получиться хороший адвокат.

Света, по определению младших братьев и сестер, «ходячая энциклопедия» — как начала читать с четырех лет, так с тех пор и не остановится. Зато может ответить на любой вопрос. Во многом благодаря ее стараниям Гриша, привезенный в Израиль в пятилетнем возрасте, сегодня свободно читает по-русски, хотя и учится в израильской школе.

Миша работает при компьютерном магазине, получая небольшой процент прибыли от каждого выполненного им заказа. Вроде бы работа по специальности, но не дает стабильного заработка. В настоящее время Миша подумывает о том, чтобы наняться охранником в какую-нибудь фирму: денег в семье катастрофически не хватает. Еще пять лет назад Табакины получали от государства восемь тысяч шекелей в месяц, но с каждым годом эта сумма все уменьшалась, поскольку старшие дети, достигнув совершеннолетия, лишались пособия. Сегодня на восьмерых членов семьи приходится всего четыре с небольшим тысячи шекелей в месяц. Старшие строго контролируют все покупки, остро ощущая подступающую нужду. Младшие относятся к этому с пониманием, пытаясь внести свою лепту: в летние каникулы Таня с Ксюшей подрабатывали няньками, ухаживая за малышом.

— Если нужно купить что-то женское, девочки идут к Свете или Лене, — поясняет Миша, — если такая необходимость возникает у мальчиков, идут ко мне или Денису. Вопрос о крупных покупках решаем сообща, на семейном совете. Вот недавно, например, купили дорогущий ингаляционный прибор для Гриши — у него астма.

- А если кто-то из детей захочет пойти на дискотеку? Вполне естественное желание в их возрасте, - говорю я.

— Наши дети по паркам и дискотекам, слава богу, не ходят, — говорит Лена, а Миша добавляет:

— Если бы у вас было восемь братьев и сестер, вы бы знали наверняка, что в такой семье всегда найдется занятие для каждого и никогда не бывает скучно.

— Как вы восприняли замужество Ани и то, что она теперь с вами не живет?

— Я страшно переживала, — признается Света, — представляете, что это значит, когда от тебя отрывают любимого ребенка? Даже если рядом остаются семь таких же любимых, все равно очень больно.

— В обычных условиях жених просит руки невесты у ее родителей. Кто выполнял в этом случае их роль?

— Все, — отвечает Света. — Аня привела своего парня в дом — познакомиться. Он нам очень понравился, а мы ему.

— Мне главное, чтобы не обижал сестру, а то ведь за нее есть кому постоять, — говорит Миша.

— Ане в семье мужа очень хорошо, — продолжает Света, — его мама относится к ней как к дочке.

- А о ваших родителях вам что-нибудь известно?

— Папа умер три года назад, очень его жалко, он был добрый и любил нас, — от¬вечает Света. — Мать неизвестно где. Последнее время нам вдруг стали писать ее родители, которые нас не очень-то жаловали, когда мы были маленькими, считая «жиденятами». Но мы на них не в обиде — они просто были заложниками советской системы с ее «особым» отношением к евреям. Я с 14 лет трудилась у бабушки и дедушки на даче, а они взамен давали мне овощи и фрукты для младших братьев и сестер.

— У вас нет ощущения, что жизнь обошлась с вами несправедливо?

— Думаю, что в благополучных семьях порой бывает гораздо больше проблем, — резюмирует Миша. -- Например, заходят к нам в магазин недавно папа с сыном, чтобы купить дорогую компьютерную игру, и вдруг отпрыск говорит родителю в ответ на его замечание: «А ты вообще заткнись и вали отсюда!»

— Так, может, упразднить родительский институт, если дети и сами способны со всем справиться? Кстати, а как вы разрешаете возникающие конфликты? Кто у вас в семье «разводящий» ?

— Кто из старших в данный момент на месте, тот и «развел», — отвечает Миша. — Главное — не принимать ничью сторону, просто развести спорщиков по комнатам и погасить конфликт. Мне кажется, в обычной семье с этим сложнее: родителям ведь не все скажешь. А мне можно сказать все, потому что я не папа и не мама, а всего лишь старший брат. Так что у нас все проще.

— Вот-вот, — подхватывает Лена, — звоню на мобильный старшему брату, который стоит возле Рамаллы, чтобы поздравить с Новым годом, а он мне: «Лен, ты уж прости, но я не могу одновременно отстреливаться и с тобой говорить».

— Что для вас было самым сложным в Украине и что здесь, в Израиле?

— Доказать взрослым, что мы — нормальная семья, любим друг друга и нас не надо растаскивать по приютам и интернатам, — говорит Света. — Но взрослые никак не могли поверить в то, что дети могут жить без родителей и заботиться друг о друге. Но ведь это факт — мы не раз сталкивались с очень большими проблемами и благополучно справлялись с ними. Когда с одним из наших братьев случилась беда, мы круглосуточно «пасли» его, уговаривали, убеждали и даже водили в больницу посмотреть на больного, которому давали наркотик, чтобы избавить от болей, отчего тот был похож на мумию. Мы видели, что на брата это произвело очень сильное впечатление. После реабилитации он очень сожалел о том, что не слушал нас.

— В прошлом году Гриша стал хуже учиться, перестал делать уроки, — говорит Миша, - и мы приняли экстренные меры Миша, — и мы приняли экстренные меры, лишив его на время компьютерных игр и телепередач. В результате он тут же подтянулся в учебе.

— Как друзья детей относятся к тому, что те растут в такой необычной семье?

— Мне некоторые ребята в школе даже завидуют, — отвечает Гриша, — так и говорят: хорошо тебе, твои родители далеко, с братьями и сестрами жить веселее.

— А что соседи?

— Те, что с нами на одной площадке, относятся очень хорошо, а те, что этажом повыше, почему-то думают — если на лестнице кто-то бросил мусор, значит, это дело рук кого-то из наших детей, — замечает Миша. — Просто бред какой-то.

— Есть ли у вас какие-нибудь увлечения?

— Всегда были, — говорит Лена. — Когда мы жили в Украине, увлекались гжелью и петряковской росписью, сами делали анимационные фильмы, ходили в разные кружки, играли в самодеятельном театре, вышивали, вязали крючком, рисовали. Но главное семейное увлечение — чтение. Гриша сюда приехал маленьким и сам захотел научиться читать по-русски, он постоянно подходил к нам и спрашивал буквы алфавита; Света много с ним занималась. Теперь спокойно читает книги из нашей семейной библиотеки.

В подтверждение слов сестры Гриша снимает с полки книжку, открывает ее на первой странице и начинает читать вслух.

...Я возвращаюсь в Тель-Авив, подвозя по дороге Светлану Кокину, которую дети считают своей «второй мамой» — последние шесть лет она постоянно находится с ними. Светлана вспоминает как пять лет назад, после публикации моей статьи, ей позвонили пенсионеры из какого-то хостеля и заявили: «Мы собрали денег, чтобы нанять автобус и приехать посмотреть на такую необычную семью».— «Вы бы лучше деньги, на которые собираетесь нанять автобус, передали этим детям, они очень нуждаются в помощи, — ответила я им тогда. — Это же вам не зоопарк». Но таких звонков было немного. Люди тогда очень помогли семье встать на ноги, они снабжали детей вещами, продуктами, посылали им деньги. С миру по нитке собралась приличная сумма, и дети смогли заплатить за квартиру и купить в дом самое необходимое. Сейчас семье очень помогает воинская часть, где служит Денис: выделили деньги, постоянно дают продукты, постельное белье, недавно подарили телевизор и стиральную машину. Но семье сейчас катастрофически не хватает средств. Дети пока не голодают, но им предстоят большие расходы: надо покупать лекарства для Светы, Тани, Ксюши, Лены и Гриши, зимние вещи для всех и теплые одеяла. Все, что зарабатывает Миша и получает в армии Денис, немедленно уходит на продукты. Света из-за того, что у нее нет денег на автобус, иногда пропускает визиты к врачу, у которого должна наблюдаться, — говорит Светлана Кокина. — В декабре семье уже нечем будет платить за квартиру, вся надежда на то, что Свете дадут наконец пособие по инвалидности, а Мише и Лене удастся устроиться на постоянную работу. Я знаю их уже более пятнадцати лет — в нашем дворе было несколько еврейских семей — и не перестаю удивляться выдержке этих детей, тому, как мужественно они принимают беды, не жалуясь на судьбу и всякий раз пытаясь найти выход из очередного тупика. Я не сомневаюсь в том, что и сейчас они встанут на ноги, что все у них наладится. Просто их надо поддержать.

Шели Шрайман, опубликовано в приложении «Окна», «Вести», 1999-2004 годы.