Лозинская "Новое еврейское гетто", от ФАРбера и ШЕРман (LJ) Опции

[Ирена]

Я раздумывала над местом размещения материала и решила привети его тут, т.к. вопрос все же касаетяс и политического сознаня и ситуации...

Лозинская "Новое еврейское гетто". Часть первая

14 декабря 2004 года сорок молодых национал-большевиков заблокировались в кабинете Общественной Приемной Администрации Президента РФ. Если Вас это заинтересовало, интернет наверняка сохранил результаты события. Детали штурма, после которого невооруженных людей избили и покидали, как поленья, слоями, в автобус, фамилии девушек - одной сломали нос, другая попала в больницу с сотрясением мозга, - наименование "младодекабристы", пикеты и митинги в защиту, репортажи с судов. Может быть, где-то в новостной нарезке за прошедший год, хранящейся в Вашей голове, осталась история о том, как суд не отпустил насквозь больного человека, гражданина РФ и Голландии, к умирающему от рака отцу, при поручительстве посольства. Перед эвтаназией было последнее ходатайство об изменении меры пресечения, но прокуроры возражали, и суд ходатайство отклонил. Через несколько дней в ответ на очередное ходатайство, на этот раз, отпустить на похороны, прокурор улыбнулась - "чего уж теперь". В каком-то смысле я надеюсь, что Вы этого не помните и не знаете, потому что "зачем о плохом".
Люди провели год за решеткой, сначала обвинялись в "попытке насильственного захвата власти" (Общественная приемная - не представительский орган власти, она и создана для того, чтобы приходили люди по разным вопросам), осудили их уже за "участие в массовых беспорядках" (произведенных в комнате размером в двадцать квадратных метров). Я опускаю детали, которые то и дело всплывают в голове, потому что эта история заняла немаленькое место в моей жизни на год. Моя университетская подруга, выбравшая для темы диссертации то, чем никогда в жизни не интересовалась - радикальные политические течения - участвовала в этой акции. Была там. Пришла с ними. У нее нет и не было нацбольских убеждений, у нее вообще нет и не было политических позиций, было исследование. Сразу скажу, что нет никакой моей заслуги в том, что сейчас она на свободе (31 из 38, в том числе она, были осуждены условно). Присказка затянулась, начинается сказка. У меня был близкий человек в тюрьме по политическому делу, и нужно было что-то делать.
Конечно, у меня комплексная идентичность, состоящая среди прочего из советского и постсоветского воспитаний и из улыбок взрослых еврейских англоязычных лидеров, речи которых в комплексе оставляют один отпечаток: Вы, ребята, часть чуда, никто не мог представить, что молодые, да и всякие, евреи будут собираться вместе публично, проводить седеры, учиться, веселиться в России пятнадцать-двадцать лет назад.
Я верила, что у меня есть драгоценный ресурс - большой маленький еврейский мир, который поможет просто потому, что давно выработал диссидентские кровяные тельца в своем организме, из-за таких улыбок и речей, пришедшихся ровно на мой период социализации. И оттого, что я к возрасту окончательного совершеннолетия успела побывать во многих еврейских общинах России - от Хабаровска до Кизляра. И из-за эйфории, которая охватывает на очередном Конгрессе на Каббалат Шаббат, когда из разных углов обеденного зала гудят мелодии песен, эйфории, по которой я отчаянно скучаю. И оттого, что я помню, как в Гилеле, в котором я выросла - настороженном, аккуратном по отношению к неподконтрольному или непонятному новому, - с нуля, на голом энтузиазме и по принципу "вопреки" вырастали успешные проекты.

Лозинская "Новое еврейское гетто". Часть вторая

Большой маленький еврейский мир помог в лице канадского еврея, которого я встретила в Германии на некоей летней программе. Началом хорошей дружбы был громкий гогот трех российских девочек, обнаруживших живой пример тому, что родители дают детям имена организаций. Hillel живет в Швейцарии (приятная разнообразная география, правда?), работает в правозащитной организации при ООН. Так на заседании комиссии ООН по правам человека прозвучала речь "Russia must free..." - и дальше шли имя-фамилия моей подруги. Большой маленький и англоязычный еврейский мир через несколько рукопожатий привел меня в российский отдел Washington Post. Вне того, что никакого особого влияния на свободу моей подруги эта деятельность не оказала, в упомянутых переговорах и поисках для моих собеседников очевидными были два пункта: то, что ситуация ненормальна и что нужно действовать, хотя бы на информационном поле.
Для тех, с кем здорово было ходить на занятия о лашон а-ра (клеветничество - прим. ред.), выигрывать интеллектуальные конкурсы, или орать по ночам песни, оба пункта оказались совсем не очевидны. Витающее в воздухе мнение может быть оформлено в тезис "принимай ситуацию такой, как она есть", откуда вытекает, что действия не требуются, и здоровое равнодушие подкрепляется одним весомым аргументом - "мы всегда можем уехать". В гостевой книге "Гилеля" (www.hillel.ru/guest - прим. ред.) я получила порцию сочувствия в форме "сама не влезь ни во что такое" - как будто моя подруга сделала что-то такое, заслуживающее тюремного заключения. А друг, с которым не сговариваясь и не готовясь могли держать любую аудиторию, на приглашение на митинг ответил, что больше не хочет изменить мир.
В какой-то момент оказалось, что оставаться в стороне - правило, а не исключение. За этот год я выработала привычку отслеживать политические события. Когда весной в Красноярске пропали дети, новостной сайт опубликовал мнение представителей региона, конечно, некоторых, и наверняка ублюдков, о том, что это сделали евреи - ведь дети пропали за неделю до Песаха. Я спросила через гостевую реакцию красноярского "Гилеля". Что-то подсказывает, что отсутствие ответа - не знак игнора со стороны красноярских гилелевцев по отношению к моей скромной персоне, просто не было таких ответных действий, о которых можно было рассказать.
В какой-то другой момент у меня выработалось стойкое ощущение, что я присутствую при строительстве нового еврейского гетто. Большой ли, маленький ли, еврейский мир, однажды заставивший меня поверить, что чудеса возможны и все в моих руках, оказалось, добровольно занялся окукливанием, очерчиванием границ, дальше которых никто не пойдет и не подумает. Можно зажигать большую Ханукию на Манежной площади в присутствии мэра Москвы, можно размещать в метро не балующую разнообразием из года в год рекламу мацы... Но письмо пятисот (уголовное преследование книги "Кицур Шульхан Арух") я могу обсуждать только среди своих, громко осуждать его должны какие-то другие евреи.

Какие другие евреи?
Здесь мы подходит к главному - к выводам для общины, которые (для меня) вытекают из личной, локальной, очень российско-еврейской истории, которой открывается этот текст.
Тезис простой - общине нельзя отворачиваться от живых современных процессов, какими бы они ни были, нужно быть их частью.
Построение нового суперкомфортного гетто, сознательный отказ от участия в актуальных для страны процессах - опасная тенденция.
Еврейские организации голодны до новых идей - все, наверное, ищут, чем бы таким еще привлечь непривлеченного - современные компьютерные классы есть, спортзалы, прочее. Конечно, организации разные, с разными целевыми группами. Религиозные, чаще понимаемые как - плотный сухой остаток советского сознания - ортодоксальные приводят себе желающих к религии; пожилых людей кормят и лечат, молодежь развлекают, или, максимум, развлекая, обучают . Опыт показывает, что бесспорно еврейскими по содержанию являются только религиозные организации, они же по контенту бесспорно эскапистские. Те, кто работает с пожилыми людьми, кормят тем, что есть в России, лечат современными препаратами и помогают современным оборудованием. Что касается молодежи, дискотека, на которой играет плохая еврейская музыка, синтезаторные аранжировки известных песен или непрофессиональный ансамбль доброго человека умиляет, но вызывает желание пойти в какое-нибудь более современное место. Для меня примером "выбивания" из этой системы было участие "Гилеля" в фестивале "EthnoLife" - вот что означает для меня грамотное вливание в контекст.

Ниша, неудовлетворенная потребность, в поиске которой находятся еврейские организации, это потребность ориентироваться в современности. Конкурентоспособность, если хотите. Тикун олам (изменение мира - прим. ред.) - это задача быть более продвинутым. Требуется честность в том, чтоб определять и озвучивать, какая у нас современность.
Я знаю, что американские евреи на седер десятилетия назад оставляли пустой стул не только для Элияу, но и для советского еврея - которого сейчас не отпускают, но которого все очень ждут. У меня дома седер идет на ковре - сестра собирает подушки, все на них возлежат как свободные люди. В этом году мы оставляли отдельную подушку для моей нееврейской подруги, которую я очень ждала. Она вышла, но невыразительный "happy end" этой истории не изменил моей картины мира ни по отношению к стране, в которой я живу, ни по поводу российской общины - надеюсь, части большого маленького еврейского мира.